– Нет, не знаю.

– А кто они?

Рукой, в которой держала стакан, девушка обвела комнату:

– Хозяева этого заведения.

– А вы кто?

– Я здесь служу. Я проститутка.

Это заявление очень развеселило ее. Она улыбнулась и, поставив стакан на стол, взяла сигарету.

– Но сегодня ночью я не работаю. Никто не работает. Все из-за вас. Потому-то мне и любопытно. – Она помолчала. – Вы, кажется, не удивлены?

– Нет, – ответил Герни. – За сколько продаешься?

Она опять улыбнулась и закурила.

– Я должна рассердиться?

– Конечно нет. Мне, как и тебе, просто любопытно.

– Я дорого стою. Очень дорого...

Дорогие шлюхи и героин, – задумчиво произнес Герни. – Должно быть, ты видишь здесь много знаменитостей.

Она громко рассмеялась, ей было действительно смешно.

– И немножко азартных игр, – ответила она, – два раза в неделю. Ни ограничений, ни маркеров.

– Все это очень интересно.

– Да, – произнесла она в раздумье. – Да. Я как-то над этим не задумывалась.

– Они скоро придут?

– Не знаю. – Девушка улыбнулась. – Мне велели развлекать вас.

Герни хмыкнул.

– А что? – спросила она.

– Забавно наблюдать, как кокетничает проститутка. Девушка прищурилась.

– Ну-ну. Вы, похоже, не игрок.

Минут пять они сидели молча, девушка потягивала свой джин, водя глазами по комнате. Герни наблюдал за ней. Наконец, она взглянула на часы:

– У нас еще десять минут. Мне велено вас ублажить, если захотите. Ну как?

Герни покачал головой, не сводя с нее глаз. Потом сказал:

– Еще целых десять минут. Не очень-то вежливо.

– Не горевать же вы сюда пришли. А ты мне нравишься...

Герни громко рассмеялся, и девушка несколько секунд, не моргая, смотрела на него.

– Я красивая? – спросила она.

– Сама знаешь.

– А ты как думаешь?

Он кивнул.

Она вздохнула и закурила.

– Бывает, – сказала она, – я смотрю на себя в зеркало... все смотрю и смотрю до тех пор, пока уже не вижу себя; потом раздеваюсь и разглядываю свое тело. Беру еще одно зеркало, чтобы видеть всю себя. Спину, талию, бедра... Меня поражает моя красота. Я смотрю на свою грудь, ноги, лицо, на изгиб спины, когда слегка поворачиваюсь... И становится так обидно, что я не могу любить сама себя... Они сюда не придут.

Она взглянула на часы и подошла к камину, где под часами лежала какая-то бумага.

– Вы должны пойти к ним. – Она передала Герни бумагу. На ней был написан адрес какого-то торгового заведения: блок 37.

Она проводила его до входной двери, он остановился и, помолчав, спросил:

– Как тебя зовут?

– Стелла. Правда, красивое имя?

– Да, красивое, – ответил он, следя за тем, как она медленно закрывает дверь.

На Чейни-Уок он взял такси, велел водителю отвезти его на Эрлс-Корт, оттуда пошел на Кенсингтон-стрит, петляя, возвращаясь назад и время от времени заходя в какой-нибудь паб. Потом он вошел в метро и проехался несколько раз от Кенсингтон-стрит до Мабл-Арч и обратно, применяя ту же тактику, что тогда, при встрече с Бакройдом. Наконец он добрался до Сассекс-Гарденс и заказал номер в какой-то маленькой неизвестной гостинице, назвавшись Питерсоном. Комната была холодной и убогой.

Он лег на узкую кровать и заснул.

Ему снилось, что он – линза кинокамеры или разобранный глаз.