Данияр неохотно улыбнулся.

А ведь в паре с Меченой было бы еще легче разобраться в том, что происходит в магазине. И дело не только в призраках…

Догнав женщин, он умерил шаг. Приглядываясь к Меченой так, чтобы она не ощутила его настойчивого и слишком упорного взгляда, он начал размышлять о том, что делать с ней потом, когда он закончит (в этом он был уверен на сто процентов!) дело с упырями. Отдавать ее алконостам не хотелось. Они-то, конечно, обрадуются… Но и держать ее при себе смысла нет. Он не сумеет ей платить, потому что и ему самому платят мало – за дела паранормальщины. А находить дела, чтобы привязать ее к себе… Он вдруг криво усмехнулся: разве что для алконостов время от времени выполнять какие-то поручения алконостов? Они-то платят щедро… Он опомнился: еще ничего неизвестно, а он, мечтая, уже влез в такие дебри, что…

Девушка открыла перед пожилой женщиной дверь подъезда и придержала ее, пока та входила. Ворон едва успел отшатнуться и отступить за разросшийся куст сирени, когда Меченая неожиданно обернулась и бросила взгляд в его сторону. Он что, забылся и загляделся ей в спину? Или она к своей способности говорить с нечистью обладает еще и чувствительностью?

Данияр вспомнил слова алконоста: «Надеюсь, ты понимаешь, что ты в ответе за девчонку? За ее жизнь?» И впервые ворон задумался о странном для себя. А если Меченую использовать не в тени морока? Если предложить ей… Испугается. А как хотели использовать ее алконосты? Наверняка обработали бы и стали бы напрямую давать ей указания. Так почему же он не может сделать то же самое?

И Данияр решился.

С Меченой надо сделать так: она выйдет к нему под мороком, он отведет ее подальше от дома и где-нибудь снимет с нее тень, чтобы объяснить ситуацию. Захочет ли она помогать ему добровольно? И стоит ли ей рассказывать, что в ее даре кровно заинтересованы алконосты?

Или для начала поговорить с бабушкой? Кикиморки-то сказали, что она из своих, но необученная… В любом случае надо поговорить с обеими, но по отдельности. Как-то по отдельности женщины гораздо более восприимчивы к информации… Он вспомнил самоуверенную мать. Потом – несостоявшуюся жену. Поморщился. Из любого правила есть исключения.

Выждав, Данияр осторожно вошел в подъезд и усмехнулся: надо же, в свою квартиру пробирается тайком. Но пробрался. Наскоро поел, выпил кофе и, с сожалением глянув на диван, собрался и вновь вышел.

В магазине его встретил сам клиент – арендатор торговых точек.

Дело оказалось плевым. В сопровождении клиента ворон обошел все помещения и быстро нашел причину, которая мешала активной работе магазина. В отделе детских товаров он на стене обнаружил странную отметину. Пока никто не видел, за вешалками с вещами Данияр ножом отколупал несколько слоев краски и ножом же отковырял от кирпича подозрительную штуковину. Осмотрел на свету и озадаченно приподнял брови, разглядывая, пока не сообразил, что это – сургуч, которым раньше запечатывали важные письма или посылки-бандероли. Кто-то побаловался, влепив сургуч в стену бывшего почтового здания – и тем самым навечно присвоив помещение духу почты.

Когда ворон понял, в чем дело, он уже аккуратней отнесся к сургучу: выложив его в чистый платочек и завернув, он вспомнил, где по дороге можно найти другое здание с действующей почтой. А пока он подошел к клиенту, который о чем-то болтал с продавщицами, и сказал:

– Все готово. Осталось только вымыть здесь полы ключевой водой.