Крюк пришлось совершить очень большой, но усилия, затраченные на этот манёвр – того стоили. Бойцы до этого «мандражировавшие», или не понимающие, ради чего они это делают, сейчас сидели, стиснув зубы на своих местах, и сжимали в руках свои автоматы.

Для них наглядным уроком, послужила экскурсия по неволе, которую, они все прошли, - проезжая, через сгоревший посёлок, когда-то носивший гордое название «Счастье». Теперь же даже в насмешку, ни у кого бы не повернулся язык так его назвать.

От всего посёлка остались только сожженные остовы домов, в основном кирпичные или шлакоблочные, да редкие вкрапления старых домов из самана, который горел даже хуже, чем кирпич.

На улицах посёлка Счастье, валялись не прибранные трупы его жителей, по большей части мужчин, но попадались и женщины, из числа тех, кого, либо насиловали группой, либо убили просто так, зато, что пытались защитить своих детей или родственников.

Никого из захватчиков и карателей не интересовала судьба людей, а тем более их жизни, они пришли сюда, чтобы грабить и наслаждаться грабежом, убийствами и изнасилованиями, и их не волновали ни общечеловеческие ценности, ни толерантность, ни даже ненависть по отношению к ним.

Они чувствовали себя хозяевами на этой земле, а что должны делать хозяева? Правильно – наслаждаться свободой! Делай, что хочешь, и ничего тебе за это не будет!

 Даже наоборот. Ты станешь героем, и будешь рассказывать своим друзьям за рюмкой ракки, скольких ты убил и сколько награбил в походе на этих вшивых, граждан Оранжевой республики.

Но Графит, не собирался, никому, ничего прощать. Да закон сейчас не работал. Да шла война и объявленная и необъявленная. Но законы военного времени тоже никто не отменял и он в своём праве, также мог казнить и убивать, но не прикрываясь, торжеством закона, а всего лишь реализуя нормы морали. 

Он воплощал в жизнь, своё право защищать свой дом, свой мир, своих близких, и не очень, людей; - своих граждан. Вся вина, которых была в том, что они жили на этой земле и значит, были виновны. И значит, он тоже был в своём праве и свободе выбора. И сейчас он его реализовывал.

Остановившись в сожженном посёлке на час, он отдал приказ, найти всех погибших и захоронить их, и первым полез в сгоревшую двухэтажку, где вынес на своей плащ-палатке первые останки погибших - в скорбной череде собираемых и захороненных в братских могилах.

Первым, взял сапёрную лопатку, и на окраине «Счастья», начал копать могилу. Он копал, и скупые мужские слёзы стекали по его коричневому от шрамов и ожогов лицу, попутно смешиваясь с пылью грязных дорог и потом от жаркого летнего солнца.

Он копал и вспоминал, всех тех, кого уже не было с ним рядом; и тех, кто на его глазах, сражался до конца: - за себя, за свою страну, за своих детей, и погиб в неравной борьбе.

 Потому, что когда ты защищаешься – борьба всегда неравная, ты к ней не готов заранее.  Это не ты пришёл, чтобы убивать или грабить, - а к тебе.

И слезы капали, стекая на сухую землю, а лопата выбрасывала комья земли, копая яму, и туда же уходили, бесследно исчезая - все переживания, все планы на будущее, весь инстинкт самосохранения, - оставляя только одно чувство – чувство неизбежной справедливости и он знал – оно будет.

Он собирался остаться здесь на час, а остался на три! Перед выездом из «Счастья», он не выдержал и построил всех своих бойцов, с удивлением обнаружив, что его отряд ощутимо пополнился.

- Не все, сбежали из посёлка: - кто-то смог выжить, кто-то спрятался, кто-то был в отъезде, и теперь все они сейчас стояли в его строю, с горящими от мести глазами и заплаканными лицами, и смотрели на него не отрывая глаз.

На правом фланге фланге стоял старый мужчина и сжимал в руке старое охотничье ружьё, рядом с ним стоял мальчик лет 10 и держал в руках кухонный нож и столько ярости было в его глазах, что Олег не выдержал и сходив к БТРу принёс свой старый АКСУ, которого называл «Малышом» и отдал его пацану.