Эдуард глубоко вздохнул, пытаясь прогнать раздражение, которое пробуждал подчас в его душе младший братец. Бесполезное чувство это всякий раз только расстраивало его. А вот присутствие Ричарда утешало – этого горбуна, который одолел собственное увечье и сделался отменным рыцарем и истинным герцогом королевской крови.

Король с гордой улыбкой бросил взгляд на знамена Глостера на правом фланге. Если быть честным, то Кларенс – бесполезный и слабый ублюдок. Но вот Ричард Глостер – подлинный сын Ричарда Йорка, отец гордился бы им.

После того как стали ясны понесенные им в битве при Барнете и после нее потери, Эдуард сумел собрать к Виндзору всего пять тысяч. И ему жестоко не хватало тех, кто прежде шел вместе с ним.

Монарх прекрасно понимал, что нередко слишком торопится. По безумной прихоти он женился на женщине, которая была старше его и к тому же имела сыновей. Он провозгласил себя королем Англии, хотя Генрих VI был еще жив и армия его не была разбита. Тем не менее склонность к быстрым и внезапным действием сослужила Йорку хорошую службу в походе на Уорика.

Выступление против Маргарет без тщательной подготовки также сулило некоторые опасности, однако каждый прошедший день означал, что под ее знамена могут встать новые бойцы. Ей ни в коем случае нельзя было позволять перейти в Уэльс. Слишком многие там еще помнили Тюдоров и хранили верность той линии, которую Эдуард сокрушил при Мортимерс-Кросс. Эта битва, состоявшаяся еще до Таутона, теперь казалась ему воспоминанием, пришедшим из памяти другого человека. Он помнил только безумие боя, однако Оуэну Тюдору не суждено было пережить тот день.

Пять тысяч человек, во всяком случае, способны к быстрому передвижению, решил Эдуард. Они победили при Барнете, и он был уверен в том, что достойно вознаградит их за службу. В том году в Англии не было более высокооплачиваемой работы, и всего за три дня город Виндзор увидел больше денег, чем за все предыдущее столетие. A потом явились свежие вести, и снова запели трубы, приглашая всех опять на войну и на битву. Начало казалось безрадостным, однако конные, равно как и пешие, уверенно преодолевали милю за милей.

Эдуард рассчитывал в первую очередь преградить путь идущему от берега войску Маргарет и ее сына. Если его пять тысяч за три дня преодолели первые девяносто миль, то она тоже шла вперед. Согласно донесениям его шпионов, приходивших с дороги, город Бристоль встретил принца как блудного сына, заколов ради него упитанного тельца – вместо того чтобы вышвырнуть его вместе с матерью как изменников. Похоже, придется дать на его стенах наглядный урок, мрачно подумал Эдуард. Выставить голову мэра или шерифа. Он вспомнил, как стоял перед стенами Халла, когда был еще совсем слаб. Оставалось надеяться, что с того дня горожане успели услышать о его победах. Приятно было представить, как трясутся все эти купцы, гадая, как он теперь обойдется с ними.

Эдуард, как только мог, гнал вперед своих братьев и их людей, однако граница с Уэльсом находилась на дальнем западе, и они пытались перехватить войско, не зная, куда могло оно продвинуться. Король готов был отдать кошель с золотыми ангелами за то, чтобы перейти на более северную дорогу, однако на запад вел всего один путь, способный пропустить по себе войско.