— Для меня это новость, — пробормотал Уэмбери.

— Он отличный парень, этот Эдди, — уже спокойней продолжал Джигс. — В нем есть что–то человеческое — я хочу сказать, похож на человека, таковым не являясь… Джентльменскими методами их не победить. Расскажу вам одну вещь, шеф. В американских тюрьмах есть привилегированные заключенные — их называют «надежными». Надежному разрешают ходить, куда ему заблагорассудится, иногда даже за пределы тюрьмы. Знают, что всегда вернется. Но из гангстера «надежного» никогда не делают — как–то попробовали и пожалели. На их благородство положиться нельзя. После второго убийства они теряют вкус к этому — к благородству, не к убийствам.

Джигс замолчал, подошел к окну и задумчиво уставился на туманную набережную.

Зазвонил телефон, и Уэмбери снял трубку.

— Это меня, я знаю. — Он молча слушал. — Хорошо, сэр… Их захвачу с собой. Министр там будет?.. Сегодня вечером я подам прошение об отставке.

Глава 22

Толпа вокруг парламента собралась такая плотная, что через сгрудившихся людей с трудом пробивалась даже конная полиция. Уэмбери с подчиненными прошел по подземному переходу между вокзалом и парламентом.

Их провели в огромный кабинет премьер–министра. Присутствовала половина правительства. Джигсу бросился в глаза высокий седой джентльмен со следами бессонной ночи на лице. Он сообразил, что это министр внутренних дел.

Не звучало ни взаимных обвинений, ни упреков. Государственных мужей волновало лишь, как найти выход.

— О принятии вашей отставки, мистер Уэмбери, не может быть и речи, — сказал министр. — С тем оружием, что было в вашем распоряжении, вы сделали все, что смогли.

Представили Джигса, и премьер–министр внимательно посмотрел на американца.

— Что нам делать, капитан Аллерман? Вы знаете этих… людей, имеете опыт обращения с ними — что вы можете предложить?

Джигс ответил не сразу. Он сидел, барабаня пальцами по полированной поверхности стола. Наконец, приняв решение, поднял голову.

— То, что я хочу предложить, джентльмены, наверняка покажется вам наглым. Во–первых, на один месяц передайте в мое полное распоряжение Столичную полицию. Во–вторых, приостановите действие всех законов, защищающих преступников — эти ваши игры в справедливость. Далее. Я предлагаю выбросить за негодностью все правила, которые вы установили для Скотленд–Ярда, приостановить действие закона о неприкосновенности личности. Словом, на месяц освободить нас от ответственности за любое незаконное действие. Если вы это сделаете, я отправлю эти две банды туда, где им место.

— В тюрьму?

Джигс покачал головой.

— В ад.

Капитану Аллерману, видимо, не следовало прибегать к такому яркому образу. Министр внутренних дел слыл приверженцем умеренного образа действий, и все, что выходило за эти рамки, воспринимал очень серьезно.

— Это, конечно, как вы понимаете… — Он замолчал.

— Вы хотите сказать нереально? Я уже привыкаю к этому слову. Вы извлекаете его всякий раз, когда слышите жесткое предложение.

— Во–первых, — сухо сказал министр, — передать полицию в полное ваше распоряжение мы не можем. Это, я бы сказал, нере… невозможно. Такое решение противоречило бы нашей Конституции.

Джигс кивнул.

— С этой дамой я не знаком.

— И приостановить действие всех законов только по той причине, что группка убийц и вымогателей терроризирует Лондон, простите, в равной степени абсурдно. Мы ждем от вас более реальных предложений.

Джигс покачал головой.