|
— Они едут в Багдад, чтобы украсть, а не уничтожить свою историческую реликвию. — Двое или трое из сидящих за столом согласно закивали. — Никто из вас, кроме генерала Хамила и его подчинённых, не должен подходить к этому зданию в течение следующих суток. Чем меньше людей будут знать, что происходит, тем лучше. Не ставить в известность даже дежурного офицера. Я хочу, чтобы охрана казалась расхлябанной. Так они скорей попадут в ловушку.
Генерал Хамил кивнул. — Прокурор, — Саддам посмотрел в дальний конец стола, — как отреагирует международное сообщество, когда станет известно, что я арестовал сионистских свиней? — Они террористы, ваше превосходительство, а для террористов может быть только один приговор. Особенно после того, как американцы обрушили свои ракеты на мирных жителей. Саддам выразил своё согласие кивком головы. — Ещё вопросы? — Всего один, ваше превосходительство, — сказал заместитель министра иностранных дел. — Каковы будут ваши указания в отношении девицы? — Ах да! — На лице Саддама в первый раз появилась улыбка. — Теперь, когда она сыграла свою роль, я должен подумать о том, как поудобней покончить с ней. Где она сейчас?
Однако благодаря оригинальной идее Краца, подкреплённой его воображением, дисциплиной, смелостью и уверенностью в том, что их замысел никому не известен, Скотт чувствовал, что у них есть больше чем шанс справиться с этой задачей, особенно теперь, когда они точно знали, где находится Декларация. Подъезжая к главной дороге, Азиз шутливо спросил: — Направо или налево? — Налево, — сказал Скотт, но Азиз, как положено, повернул направо. Солнце, светившее в безоблачном небе по дороге к Багдаду, привело бы в восторг самых привередливых туристов, хотя остовы сгоревших танков и воронки на шоссе вряд ли показались бы им привлекательными. Пролетали мили, но в кабине стояла тишина. Обсуждать планы сейчас было бы все равно, что проводить тренировку перед олимпийским забегом — либо слишком поздно, либо бесполезно. Последние десять миль они ехали по автостраде, которая ничем не уступала любой из германских. Когда позади остался недавно восстановленный мост через Евфрат, Скотт подумал о том, как близко он был от Ханны и удастся ли ему оказаться в министерстве иностранных дел незаметно для Краца, не говоря уже об иракцах. При виде сияющих небоскрёбов и современной застройки Багдад можно было принять за любой другой крупный город мира, если бы не его население. На заправочных станциях в стране, где главным богатством была нефть, стояли такие вереницы машин, длина которых уступала только очередям за продуктами. Санкции давали о себе знать, хотя Саддам утверждал обратное. К центру города они проезжали под огромной аркой Насера в виде двух скрещённых мечей, удерживаемых руками, отлитыми со слепков руки Саддама. Азизу не надо было спрашивать дорогу к министерству промышленности, хотя он не появлялся в городе после того, как был казнён его отец за участие в неудавшемся перевороте 1987 года. Глядя через стекло кабины на своих земляков, он все ещё ощущал исходивший от них страх. Когда они проезжали мимо штаб-квартиры Мухбарат, пострадавшей от ракетного удара, Скотт заметил пустую машину «скорой помощи» возле иракского разведывательного центра, явно выставленную на обозрение телекамер Си-эн-эн, а не для каких-либо практических целей. Увидев нависшее впереди здание министерства промышленности, Азиз указал на него Скотту, который видел этот фасад на многочисленных фотографиях, которыми снабжал их Крац. Но взгляд Скотта перебежал на орудийные установки, видневшиеся на крыше министерства иностранных дел, до которого было подать рукой. Азиз остановил грузовик, проехав метров на сто дальше от входа в министерство промышленности. |
