Каждое помещение они взломали и проникли внутрь: ювелирный, сувенирный и кожевенный магазинчики, фильмотека, две антикварных лавки, оба кафе и еще одна художественная галерея. Ни одно из них не принесло им крупного куша, но в целом количество награбленного тянуло на приличную сумму.

Дортмундер смог проникнуть в Waspail Gallery. Подняв кресло, которое принадлежало строгой девушке, над столом из вишневого дерева, он понес его к скрытой камере слежения. Взобравшись на него, он предельно осторожно, дабы не оставить после себя царапин, отвинтил решетку. Решетка крепилась на шарнирах, поэтому он опустил ее к стене, затем заглянул внутрь, а камера бросила на него ответный взгляд. Сработал датчик движения и, издавая легкое жужжание, камера делала снимки Дортмундера.

«Это нормально», — думал Джон, — «гуляй, пока можешь».

Внутри располагался небольшой, размером чуть больше чем обувная коробка, но меньше упаковки из-под вина, продолговатый ящик, вмонтированный в стену. Электрический выход виднелся на правом боку, и к нему была подключена камера. Рука Дортмундера, обогнув объектив, выдернула штепсельную вилку — камера прекратило жужжать. Затем он сообразил, как же снять эту штуковина с опоры, расположенной правее — тик — и она уже демонтирована.

Он слез и положил камеру на пол, после снова поднялся на кресло и прикрутил решетку обратно. Он был уверен, что не оставил никаких следов на ней. Спустившись, вернул кресло на прежнее место и вытер его с помощью своего рукава.

Дальше — пленка. Должны остаться видеозаписи, сделанные камерой, наверное, за последние два дня. Где они могли находиться?

Ящики в столе были заперты на ключ. Потребовалось какое-то время, чтобы, не оставляя никаких улик, открыть их. Записей там не оказалось. Проникновение в уборную также заняло некоторое время. Кроме метелок, туалетной бумаги и кучи других мелочей там не нашлось ничего интересного. И кладовая была заперта. Дортмундер начал потихоньку нервничать. В ней он нашел несколько складных стульев, раскладной стол и другие предметы для организации вечеринки, а также лестницу и высокий запертый металлический ящик. Ладно, все хорошо, спокойно, это ведь тоже ценная практика. Внутри него лежали 12 видео-лент. Наконец-то. Дортмундер извлек из своего кармана пластиковый пакет из супермаркета — и в него отправились все до единой записи. Возвращаясь обратно, он не забыл закрыть ящик и кладовую. Положив камеру в пакет, он запер дверь в галерею. Оказавшись снаружи, Джон заметил, что в темном месте его уже поджидают О’Хара и Пит с полными мешками награбленного.

— Тебя долго не было, — высказался О’Хара.

Дортмундер ненавидел, когда его кто-либо критиковал.

— Я должен был найти видеозаписи, — огрызнулся он.

— Как говориться, хорошо провел время, — поддержал его Пит.

Вечером его верная спутница по жизни Мэй вернулась с работы домой. Она работала кассиром в супермаркете.

— Тот парень, о котором ты рассказывал мне Мартин Джилли, о нем пишут в газетах.

Под газетами она, конечно же, имела в виду Daily News.

— По-другому это называется «чернило».

— Я так не думаю, — сказал она, и протянула ему газету. — На этот раз оно называется тяжкое уголовное преступление.

Дортмундера позабавило сердитое лицо Трех Пальцев Джилли на пятой станице новостей. Ему не нужно было читать статью, он и так знал ее содержание.

Мэй внимательно посмотрела на него:

— Джон? Ты ведь не имеешь к этому никакого отношения?

— Только, если самую малость, — ответил он.