Я, Ляна, уж пожил немало, а у тебя все впереди.
Он вновь ненадолго замолчал. Снова набил и раскурил свою трубку. Посмотрел в испуганные глаза дочери и, ласково обняв ее, сказал:
— Говорят, со временем проклятие это стало терять свою мощь и проявляется только на женщинах, обладающих такой силой, как ты да Мариула. Даже, если россказни бабки твоей — чистая правда, все равно я поступаю правильно. Для меня сейчас главное тебя сохранить. Хотелось бы еще внуков от тебя дождаться. Пусть, дочка, медальон у тебя будет. Глядишь, его силы и на двоих хватит.
Ляна ласково погладила медальон.
— Спасибо, отец…
Цыган выбил о каблук сбою трубку.
— Да-а… Пусть будет, как сказал… Да и не верю я во все это, — вновь засмущавшись, упрямо повторил он.
Он долго еще сидел, задумавшись и скорбно качая головой, а когда поднял свои черные глаза на Ляну, — с удивлением обнаружил, что она крепко спит.
«Бедная девочка! Она ведь, поди, и не спала совсем все это время. Пусть поспит, а я тем временем соберу в старый чемодан вещи поценнее, кибитку-то сторожить некому. В городе придется жилье снимать, пока мать не поправится», — подумал он.
Глава 9
Ляна проспала несколько часов. Проснувшись, она почувствовала, что рука ее сжимает какой-то предмет. Разжав кушачок, девушка с недоумением посмотрела на серебряную вещицу, висевшую у нее на груди. Уже через мгновение Ляна все вспомнила и, ощутив сердцем дурное предчувствие, постаралась изгнать его.
— С отцом не должно ничего случиться, — тревожно подумала она. — По преданию медальон должен был носить дед, а не он. Да и не могу я силой заставить его взять обратно. Ладно, спрошу у бабушки, как мне поступить с этой штукой.
Вдруг она почувствовала сильный голод и вспомнила, что уже очень давно у нее и крошки во рту не было.
— Отец, — позвала Ляна, сидящего рядом цыгана, что-то вырезавшего из дерева ножом. — Я бы съела что-нибудь.
— Ты голодна? Сейчас, дочка, пообедаем. Там где-то, — он махнул рукой в сторону кибитки, — есть мясные консервы, хлеб, овощи: в общем — сама увидишь.
Ляна встала и тут же качнулась от слабости. Отец ловко поддержал ее под локоть и ласково сказал:
— Досталось тебе, доченька. Так ты уж посиди, отдохни, а обедом я сам займусь. Не хватало только, чтобы еще и ты заболела…
Он уверенно направился к кибитке. Через некоторое время на поляне появился нехитрый обед. Девушка с улыбкой смотрела на непривычное зрелище. Она никогда раньше не видела, чтобы отец хлопотал по хозяйству таким образом, и ее это забавляло.
«Видела бы Мариула как ловко он управляется, а еще лучше жена отца застала бы его за таким занятием», — подумала она.
Подкрепившись, отец с дочерью отправились в город.
— Сначала зайдем проведаем Мариулу, а потом поищем, где переночевать.
— А почему не вернуться в кибитку? — наивно поинтересовалась Ляна.
— Нельзя, доченька, ночевать одним в поле. Обидеть может каждый, кому не лень.
Тут только девушку осенило.
— Отец, а почему табор так поспешно снялся с места? Даже нас с бабушкой не дождались. Впервые такое вижу, — удивилась она.
— Да вот, дочка, неприятности с местными властями образовались. Пришлось поспешно уносить ноги.
— Это из-за того офицера, что приходил к нам в табор? — встревожилась Ляна.
— Да нет, дело не в офицере. Ну, да уже не важно. Обошлось, и ладно.
— А конь наш? Куда ты дел коня?
— Не волнуйся, дочка, в порядке наш конь. |