Молодой человек досадливо поморщился.

— Что, неужели и здесь меня ребенком называла? Прямо при всех? Вот позор! — в отчаянии спросил он, но в вопросе его сквозило всем другое беспокойство.

— Не волнуйся, золотой, Ляна только что пришла и не могла слышать рассказов Анны Сергеевны. А хоть бы и слышала, чего ж тебе стесняться? Материнской любви?

Арсеньев облегченно вздохнул и с юношеским пылом воскликнул:

— Как вы не поймете, не любви я стесняюсь, а того, что люди могут подумать, будто я маменькин сынок. Для мужчины это ой как обидно! Должны понимать.

Старуха улыбнулась.

— Успокойся, Ляна так не подумала. Ты же военный. Как про тебя можно подумать, что ты маменькин сынок, когда стальные птицы послушны тебе… О-о! А вот и Ляночка вернулась! Иди сюда, милая, иди, золотая, поведай нам, как там Анна Сергеевна?

По напрягшимся морщинкам возле проницательных глаз Мариулы Ляна поняла, что правду говорить нельзя.

— Все в порядке, — с улыбкой ответила девушка. — Только придется вам подождать вашу маму несколько часов.

Она ласково посмотрела на Арсеньева, и он почувствовал, как в груди у него начало таять. Внезапное желание схватить Ляну на руки и зацеловать ее тоненькие фарфоровые пальчики, изящные запястья, прелестные остренькие локотки охватило его. С трудом справившись с этим желанием, молодой человек неимоверным усилием воли заставил себя остаться на месте.

— Ждать несколько часов я не могу, — стараясь придать своему голосу побольше равнодушия, ответил Арсеньев. — Посижу еще немного и отправлюсь на службу. Завтра приду или сегодня вечером. Так маме и передайте.

Мариула оживилась.

— Правильно. Приходи лучше завтра, а то вечером она будет спать. Нам дают такие лекарства, что после них все спишь и спишь.

Арсеньев недолго задержался в палате. Очень быстро он ушел, разочарованный тем, что не удалось поговорить с Ляной ввиду необычной разговорчивости ее древней бабки.

Едва за молодым человеком закрылась дверь, Мариула мгновенно вперила в растерянную девушку пытливый взгляд.

— Ну, детка, рассказывай, жива ли Анна Сергеевна?

— Жива, — тяжело вздохнув, ответила Ляна. — Но очень плоха. Врачи говорят, если выживет, значит, произойдет чудо.

— Ай-яй-яй! — запричитала Мариула. — Такая молодая, такая цветущая женщина! Зачем я ей не погадала?

Но чудо все же произошло, и Анна Сергеевна не умерла, а к вечеру уже лежала на кровати в своей палате.

— Как вы себя чувствуете? — наклонившись к ней, спросила Ляна.

— Спасибо, дочка, спасибо. Уже лучше, если не считать слабости… — еле слышно прошептала Арсеньева.

Ляна видела, что ей трудно разговаривать и даже держать веки открытыми тоже трудно.

— Сын к вам приходил, — с улыбкой сообщила Мариула. — Видели мы вашего «ребенка». Зря вы о нем беспокоитесь. Такой нигде не пропадет. Самостоятельный парень.

— Приходил! Андрюша!

Анна Сергеевна разволновалась и даже попыталась приподняться.

— Лежите! Лежите! — кинулась к ней Ляна. — Вам нельзя двигаться.

— Что вы ему сказали? Он не узнал, что я в реанимации? — дрожащим голосом Прошептала Анна Сергеевна.

— Нет, нет! Что вы! Как можно! Бабуся сказала, что вы на обследовании.

— Успокойся, золотая, — ласково промолвила Мариула. — Конспирацию мы полностью соблюли. Ляна сходила на разведку и сообщила вашему богатырю, что с обследования вы вернетесь лишь через два часа.