– У нас есть шесть дней, чтобы перехватить рыбацкую лодку, направляющуюся к восточным берегам Зандалара, – четко, деловито заговорила она (в конце концов, ужасающая участь контрабандиста могла и подождать). – С наступлением полнолуния этих вод будет не переплыть. Все это одна из темных следопытов рассказала контрабандисту, снабдившему ее лодкой.

Глаза Андуина вспыхнули ярче прежнего.

– Наконец! Наконец-то! – вскричал он, торжествующе ударив по столу кулаком. – Сейчас вызовем Матиаса Шоу – в погоню лучше всего отправить его, а к морской качке он за время долгой кампании в Кул-Тирасе успел попривыкнуть.

Седогрив одобрительно крякнул.

– Возражений не имею, – прохрипел он. – Но не послать ли туда побольше сил?

– Слишком рискованно, – откликнулась Джайна. – Как бы наше появление не встревожило Орду – Зандалар ведь под их покровительством. Наши корабли в прибрежных водах – одно дело, а вот высадка на сушу может быть расценена как акт агрессии.

– Джайна права. Перемирие слишком непрочно, а новой войны, войны с Ордой и независимой Сильваной, нам не пережить. Тут следует соблюдать осторожность, а Матиас, когда пожелает, может быть незаметнее тени. – Король от души, да не раз, хлопнул Генна по могучей спине. – Ступай, отыщи Шоу. С его-то хитростью, да с помощью магии жрецов моря, мы еще можем перехватить эту темную следопытку в пути. Ну а до тех пор будем молить Свет ниспослать им удачу и помощь в скорейшем завершении дела.

– Лорд-адмирал…

Наскоро поклонившись Джайне, Генн устремился к выходу. Джайна, поигрывая украшавшим ее шею амулетом в виде якоря, задумалась, как лучше продолжить разговор, а Андуин в азарте склонился над картой, едва не уткнувшись носом в Великое море.

«Что ж, пора испортить ему только что поднятое настроение».

– Андуин, – негромко, с оглядкой заговорила Джайна, опасаясь любопытных ушей и глаз под дверью, – меня кое-что беспокоит.

– Всех нас что-нибудь да беспокоит в столь беспокойные времена, – едва ли не со смехом откликнулся юный король, но тут же, не меняя позы, изогнул шею и повернулся к Джайне. – Что стряслось, Джайна? На тебе же лица нет!

Джайна вздохнула – сквозь ноздри, не раскрывая рта. Медлить было бессмысленно. Андуину следовало знать, чему она стала свидетельницей, а между тем он, наделенный силой льва, обладал и чутким сердцем, что для правителей – большая редкость, и посему ей было мучительно больно говорить дурно о тех, к кому он относится с уважением.

– Туралион и Аллерия пытали этого контрабандиста у меня на глазах. Аллерия при помощи Бездны проникла в его разум, а Туралион сковал пленника по рукам и ногам сотворенными из Света цепями. Судя по виду, страдания все это причиняло неописуемые, – сказала Джайна, обогнув стол и встав лицом к лицу с Андуином. – Мой король… боюсь, их методы бросают тень и на тебя. И на всех нас – на каждого солдата, что служит твоей короне. Все мы несем службу под твоим знаменем, и если их действия одобрены тобой лично, что это говорит о нас?

Долгое время Андуин не отвечал ни словом. Улыбка с его лица разом исчезла. Покачав головой, он отвернулся от Джайны и зашагал из стороны в сторону по ворсистому зеленому ковру, покрывавшему пол. Наконец он остановился в углу, у большой жаровни, извергавшей жаркое пламя, поднял руку, провел взад-вперед раскрытой ладонью над языками огня.

– Что говорит? – повторил он, едва ли не обиженный ее вопросом. – Говорит, что мы сделаем все возможное, дабы убийцы предстали перед судом. Что мы не забудем ни Тельдрассила, ни Лордерона, ни той самой мак’гора.