«Это не мы, — быстро набрал я в ответ. — Это диверсионные группы, будьте осторожны. Мы же будем ждать вас у дороги за Ореандой».

На поверхности послышались далёкие вскрики боли и затухающей агонии. Затем несколько криков ужасов и снова боли. Затем тихие стоны умирающих. Штопор резвился вовсю, не стесняясь в своих действиях, как я понял. Что именно он делал, я знать не хотел.

Я высунулся из укрытия. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из уцелевших членов диверсионной группы выпустил по подлетавшему вертолёту ракету. И пока она ещё не долетела, уже лишился головы, плеская фонтанами крови в бледное небо и заливая потом землю.

А ракета тем временем всё-таки попала в вертолёт. В самый последний момент я сообразил, что надо было бы её оттянуть в сторону энергетической паутиной. Но я не знал, попаду ли в такую маленькую ракету и за такое короткое время. Да и хватит ли у меня дальности? В прошлый раз на триста метров не хватило. А тут было и побольше.

Уже над самой землёй, пытаясь экстренно приземлиться, вертолёт полыхнул. Я видел, как из него высыпались три человеческие фигурки и откатились в сторону. Ну, ладно, хоть эти уцелели.

И тут я получил чувствительный тычок в спину и бок. Из-за того, что отвлёкся на зрелище в небе, я совсем забыл о нашем пленном языке. А ему только того и надо было. Совершив головокружительное и неимоверно стремительное движение, он выбрался из прохода, попутно толкнув меня связанными паутиной руками, и ринулся прочь.

Белла потом сказала, что они даже не смогли уследить, когда наш лазутчик начал действовать. То ли у него была магия стремительности, то ли отведения внимания, но как бы там ни было ему удалось бежать.

И это было совсем нехорошо.

Через минуту-полторы я услышал хруст и подумал, что так мог бы звучать сломанный позвоночник. А затем угасающий стон и, кажется, какое-то заклинание на чужом языке.

Я оказался прав. Это было совсем нехорошо. Для него.

«Он убегал, — тут же попытался оправдаться Штопор. — Значит, нарушил договор! Я его победил!»

«Победил, победил, — согласился я, понимая, что теперь без пленного диверсанта руки у меня развязаны. — Ты вообще молодец! Хвалю тебя!»

«Правда⁈ — Штопор как раз прискакал ко мне и, осев на задние лапки, принялся тереться об мою ногу. — Я так рад! Так рад! Я всех победю! Правда! И тебя защитю!»

«Тех, что выпрыгнули с вертолёта, — на всякий случай решил предупредить я, — убивать не нужно. Это друзья. И вообще, иди-ка ты на всякий случай обратно, — я подставил руку. — От греха подальше».

«А если враги? — поинтересовался тот, уменьшаясь и покорно взбираясь на руку. — Что тогда?»

«Я тебя тут же выпущу, — заверил я фамильяра. — Обещаю».

* * *

Марио и его двоих подручных мы встретили возле самой дороги. Они залегли в кювет, выжидая, пока кто-нибудь пойдёт проверять, уцелел ли кто-то из прилетевших на вертолёте. Но никто не шёл, так как конкретно эту диверсионную группу Штопор помножил на ноль.

Зато пришли мы.

При виде меня Марио встал и отряхнулся. При этом я чувствовал, что он мониторит окружающую обстановку так же, как и мы с Беллой.

— О, Мамма миа, — сказал он, увидев мою бабушку. — Белла, какой приятный сюрприз.

— Не могу ответить взаимностью, — фыркнула на это бабушка и отвернулась.

Спутниками Сан-Донато оказались молодой парень, подозрительно напоминающий своими чертами самого Марио, и статная девушка с чёрными, как смоль волосами и типичными для итальянок чертами лица.

— Я так понимаю, ты не на эту заварушку нас позвал, а вообще? — решил уточнить у меня Сан-Донато.