— Тех самых из-за которых вы эвакуируете Морран? — поинтересовался император, добавляя в голос нотки участия. Я уже понял, что всю эту беседу он постарается свернуть в нужное ему русло. Что ж, пусть пробует. — Или есть ещё более кровожадные аэрахи?

— Нет-нет, — ответил я, медленно кивая. — Всё верно. Только не нужно относиться к этому легкомысленно. Люди конкретно из нашей ветви человечества находятся на значительно более низкой ступени, чем аэрахи, не только по степени технического развития, но и по степени разумности. И, по сути, единственная защита планеты — это как раз тот самый артефакт, доступ к которому можно получить из Антарктиды.

— Это всё очень серьёзно, — неожиданно легко согласился император. — И вот, что я думаю по этому поводу, — он встал с кресла, прошёл мимо нас с дедом, подошёл к окну и выглянул наружу, затем повернулся и продолжил. — Никита Александрович, понимаю, что в последнее время между нами повисло несколько недосказанностей, поэтому предлагаю рассмотреть вам следующий сценарий развития событий, — он прошёл обратно к столу, открыл бар, налил в три рюмки чего-то безумно дорогого и подставил нам с дедом по рюмке. — Вы с Варварой Ярославной женитесь, ты становишься консорт-императором и сам издаёшь этот самый закон. Как тебе предложение? — и он кивнул, указывая подбородком на рюмку, которую я не собирался брать даже из субординации.

— Извините, — сказал я, предчувствуя, что вызову настоящую бурю, — но я вынужден отказаться от столь высокой чести.

И буквально почувствовал, как рядом вытянулся дед, пришедший в ужас от моих слов. Но ужас этот был смешан с уважением.

— Полагаю, это вы насчёт спиртного? — император попытался всё свести к шутке.

— Нет, — ответил я, твёрдо глядя в глаза государю. — Дело в том, что через три недели, а, может быть, и меньше мне придётся сражаться с главой империи аэрахов. И ещё совершенно неизвестно, кто из этой битвы выйдет победителем. Я хочу, чтобы вы чётко это понимали. Я не всесильный, поэтому исход не предрешён.

— Но как же так, — у меня сложилось впечатление, что Ярослав Иванович жаловался сам себе. — Я же собирался оставить вам страну, а тут…

— Я ещё раз повторю свою просьбу, — сказал я достаточно громко, чтобы император обратил на меня внимание. — В связи с тем, что меня может просто не быть, чтобы защитить вас, место в Антарктиде, которое я вам указал, нужно беречь, словно зеницу ока. И никого туда не пускать. А ещё там очень своеобразные защитники, — я вытащил карандашный рисунок, который набросал, пока пил чай на станции «Восток» перед тем, как отправиться домой. — Этих тварей буквально не берёт ничего. Три абсолюта, вместе взятые, для них были не страшнее назойливых комаров. Плюс ко всему, они регенерируют самые жуткие ранения, и я вообще не знаю, можно ли их убить.

Император принял у меня из рук лист бумаги и вгляделся, явно поражённый увиденным.

— Вы же меня просто пугаете, да? — спросил он, не надеясь, впрочем, на положительный ответ с моей стороны.

— Скажу так, не трогайте этих тварей, и они не тронут вас, — ответил я и указал на лист бумаги. — И не пытайтесь проникнуть вглубь. С обратной стороны координаты, которые надо полностью закрыть для посещения кем бы то ни было. Если надо, я продублирую их в сообщении.

Но Ярослава Ивановича, кажется, волновало совсем не это.