И каждый раз приходилось либо искать какое-нибудь убежище, либо накрывать всех зеркальной сферой. Оказалось, что её вполне достаточно, чтобы нейтрализовать действие потока.

К линзам пришлось прибегать ещё дважды, когда выбросы заставали нас в особо узких местах, и возникало опасение, что нас сдует куда-нибудь к чёртовой матери.

Марио следил за часами, за минуту до каждого нового потока предупреждая нас об очередном выбросе.

Пару раз нам приходилось разворачиваться на сто восемьдесят градусов и обходить вновь образовавшуюся стену. Но опасней всего было не это, а новые эфирные озёра, которые то и дело возникали у нас на пути.

Натыкаясь на них, Штопор тут же сигнализировал мне и предупреждал, что будет искать новый ход. Иметь дело с зубастыми, шипастыми и очень прожорливыми тварями не хотел никто.

Примерно через два часа нашего нахождения в лабиринте мы вдруг столкнулись с тем, что другого хода, кроме как через очередное озеро эфира, просто нет. Я уже готовился вновь принять боевую трансформацию, когда понял, что просто загнал сознание мыслями о битве.

— А давайте просто подождём, пока откроется другой ход, — предложила Валя, выглядевшая измученной, но боевой огонь в её глазах горел достаточно ярко. — Посидим и просто подождём.

Я даже удивился, как эта простая мысль не пришла мне в голову. Всё время стремлюсь что-то переделывать и преодолевать. А ведь и правда, иногда нужно просто подождать, и проход в стене откроется.

Мы присели, привалились к стене и достали припасы.

— Ненавижу холод и замкнутое пространство, — призналась Валя, отпивая дымящуюся жидкость из термоса. — Сейчас бы куда-нибудь в тепло, на цветущую полянку под весеннее солнце. А не вот это вот всё.

— Полагаю, это можно устроить, — ответил я и огляделся, подыскивая подходящее место. — Могу открыть портал и отправить тебя куда угодно. Наверное.

— Ребята, через минуту выброс! — предупредил нас Марио.

Поскольку мы сидели у стены, то я просто поставил зеркальный щит, оградив нас от воздействия. Эфирный поток пройдёт мимо нас.

— Ну уж нет, — ответила мне Валя и посмотрела на меня взглядом, в котором я буквально видел колышущиеся языки пламени. — Я с тобой пришла, с тобой отсюда и уйду! А то окажусь я сейчас где-нибудь на лазурном берегу в компании вопящих чаек, и что? Буду думать, как вы тут? Почему я вообще на этом берегу оказалась? Да я сама себя сожру с потрохами, ты чего? Куда лучше в этом морозе поныть, что хочется на море!

Кропоткин засмеялся, чуть не подавившись бутербродом.

— Ты в точности описала мои мысли, только куда более благородно, чем это сделал бы я сам, — проговорил он, отсмеявшись. — Я бы обзывал себя последними словами и пытался найти ход обратно. А тут — да, тут можно пожаловаться, что холодно и кровожадные твари, но при этом оставаться героем в глазах людей.

— Вот вы хитро… мудрые, — высказался я, и тут уж засмеялись все.

Видимо, выходило напряжение последних часов.

Пока ребята общались и пили горячий чай, я вертел в голове схему лабиринта. Она сложилась уже практически полностью, и мне было совершенно очевидно, куда нам надо двигаться, вот только надо было дождаться…

— Проход открыт! — с радостью заявил Олег, сунув голову в тоннель, который нам и был нужен.

— Тогда доедайте, допивайте и пойдём, — сказал я, делясь со Штопором эфирной магией. — Немного осталось.

Но, как оказалось, я ошибался. Лабиринт был непредсказуем, поэтому «немного осталось» вылилось ещё в три часа блужданий вокруг да около. По какой-то причине он не хотел открыть нам прямую дорогу к точке, из которой исходил эфир.