— Если ты сейчас же не уберёшь свою граблю, — услышал я преувеличенно грозный шёпот возле самого уха, — я оторву её и вставлю тебе в жопу, уяснил?

На мгновение я крепче сжал девичью ягодицу пальцами, а затем убрал руку.

— И тебе доброй ночи, — усмехнулся я.

— Какая уж доброта, лапают всякие, — наигранно ответила она. — А вообще надо подумать насчёт твоих рук. Представляешь, все эти ваши дворяне едят вилочками, а ты будешь булочками.

Я хрюкнул от смеха и, словно эхо, услышал смешок в голове. Архосу явно нравилось наше новое знакомство.

— Меня тогда за общий стол не пустят, будут кормить отдельно, — ответил на это я. — Да и неудобно, честно говоря. Ладно, рассказывай, зачем пришла?

— Что я не могу навестить друга? Ну и что, что он высокородный, это ж не чесотка, верно?

Мне был виден лишь силуэт её вьющихся волос и одного плеча. Большую часть впечатления я сложил о Вале по голосу. И хоть она сейчас безжалостно переигрывала, подражая фольклорному образу лисички, я заслушался. Голос низковат для молодой девушки и приправлен приятной уху хрипотцой.

— В смысле не подхватишь? — уточнил я.

— Ага, передаётся только по наследству. Зато от чесотки можно вылечиться, ха!

Она легонько ударила меня подушечкой указательного пальца по кончику носа и откатилась на другую половину кровати.

Я приподнялся на локте, рассматривая очертания тела под лёгким платьем. Вкупе с тем, что почувствовала моя рука за те недолгие секунды, что соприкасалась с ним, фигурка у Вали была великолепной. А в сочетании с зажигательным характером девчонка каждым движением и словом высекала огонь. Я вполне понимал, что в ней привлекало Никиту.

— Так что же тебя принесло в мою кровать, если не желание заразиться? — продолжал я подыгрывать ночной гостье, что ей явно пришлось по вкусу.

— Нет, дорогой мой, я не готова пожертвовать свободой, чтобы стать графиней, — Валя пафосно задрала носик.

— О, горе мне! — я приложил руку ко лбу, изображая отчаяние. — А если честно?

— А, если честно, — ответила она абсолютно серьёзным голосом, — прошёл слушок, что кончили тебя третьего дня.

— Какие-то сплетни расползлись? — я превратился в слух, так как мне было крайне интересно, как работает информирование вокруг рода Державиных.

— Да наши сказали, что ты по пьяни в карты продулся, да на спор трусы из общаги обещал вытащить. Но тебя подставили. А дальше всякое говорили. Кто, мол, трусы были непростые, а с мышеловкой, и прихлопнули тебя. Кто говорит, что в тюрьму отвезли и уже там кирдык тебе сделали. Некоторые вообще уже у тебя на похоронах отобедали.

— Вот даже как! — я артистично присвистнул. — Кстати, а разве бывают женские трусики без встроенной мышеловки?

— Дурак — ты, — тяжело вздохнула Валя и двинула мне локтем под рёбра. — Но всё-таки мой бро. Хоть и дворянский сынок.

— У каждого свои недостатки, — я развёл руками.

— Но я рада, что с тобой всё в порядке, — заявила она, отстраняясь. — А с тобой же всё в порядке?

— Абсолютно, — ответил я. — Только вот дамочки всякие по ночам в кровать прыгают, а трогать себя не дают. А так, никаких проблем.

— Но-но-но, какая я тебе дамочка? — Валя подбоченилась, лёжа на кровати, что было нелегко. — Я — твои глаза и уши в сумрачных закоулках нижних бараков.