— Батюшка, вы точно знаете, куда нам идти? — забеспокоилась Ольга, когда по ее подсчетам время пути перевалило за получас.

— Ты же довольно точно описала место, где Рощин активировал сейд. И потом, явный выход трех кварцевых жил, открытый и мощный — только там.

— А если он в другом месте?

— Зачем? Ведь он ждет твоего появления! Надеется на славу. Значит, скоро встретимся.

Девушка с сомнением взглянула на раскрасневшееся лицо спутника. Пот — градом, седая борода намокла и висит неопрятным войлоком, глаза покраснели…

— Батюшка, давайте бросим рюкзак! Что там у вас? Мы же не на пикник собрались! А так, налегке, и пойдем быстрее, и вам легче будет.

— Кто ж на Голгофу без креста поднимается? — Отец Павел размашисто вытер мокрое лицо. — А крест — он легким не бывает…

Ольга недоуменно замолчала, поскольку ничего из сказанного не поняла.

С верхушки плато окрестности выглядели еще более зловещими. Низины терялись в темной мрачной пелене, сливаясь с низким небом, и оттого казалось, что путешественники очутились на необитаемом острове посреди равнодушного и безжизненного океана. Единственное, что можно было различить, — острые вершины сейдов, то здесь, то там выпиравшие из клубящегося сумрака. Как сторожевая каменная гряда, окружавшая островок суши, они предупреждали о том, что ни кораблю, ни какому иному средству спасения не подойти к людям, затерянным в суровой бесконечности холодного туманного моря. А значит, надеяться они могут только на себя.

— Батюшка, — Ольге стало жутко, — так темно, будто снова ночь наступила…

— Дитя мое, вспомни свои сны, — в улыбке обернулся к ней спутник. — Разве маяки ставят в светлых местах?

Он снова почти слово в слово повторил то, что говорила ей кошка, и девушка вздрогнула, ощутив на груди прикосновение острых углов тяжелой и неуклюжей доски.

Тут, наверху, ватные серые клочья тумана, живые, скользкие, противные, приходилось почти разгребать руками. И в который раз Славина поразилась этой загадке: ветер буквально валит с ног, а туман, как ни в чем не бывало, висит в воздухе, визуально удесятеряя размеры камней и высоту скал.

Вот! Ольга вдруг узнала это место. Черная массивная гребенка. Та самая, где из земли шел нестерпимый жар, и где у них с оператором Серегой начались настоящие глюки. Значит, до поляны, где должен быть Рощин, рукой подать.

Девушка опасливо подошла к узкому проходу, осторожно тронула ладонью оплавленный останец, гнилым зубом выпирающий из земли. Камень был холоден и молчалив.

Значит, жар идет не всегда? Или это — не то место?

Славина двинулась внутрь, краем глаза видя, что спутник забрал левее.

— Нет! — неожиданно длинным прыжком, несмотря на тяжесть рюкзака, священник преодолел пространство, их разделяющее. — Нет! Надо обогнуть, внутрь идти нельзя.

— Но обходить далеко, — заупрямилась девушка, — я знаю это место. Я попробовала, камни мертвые.

— Неужели? — Священник пристально и тяжело посмотрел на нее. — Дай руку!

Ольга послушно протянула ладонь. Отец Павел требовательно дернул ее к себе, развернул спиной к черным гнилозубым скалам.

Пару секунд Ольга ничего не чувствовала. Только раздраженно хлопала глазами, внутренне сетуя на ненужную остановку. И вдруг…

Это было дикое, ни с чем не сравнимое ощущение. Сзади, на уровне поясницы, словно образовалась мощнейшая бесшумная воронка, присосавшаяся к телу нестерпимо холодным, вымораживающим конусом.