— Ты уйдешь или нет? — простонал шеф. — Работать надо, эфир пустой, а она расселась!

Ольга медленно шла к метро, попинывая кончиком ноги ярко-желтые дубовые листья, усеявшие бульвар. Голова была странно пустой и болезненно гулкой. Казалось, в ней отдавался эхом даже отсутствующий звук падения листвы… Из всех, положенных нормальному человеку мыслей, у Славиной наличествовала одна: что происходит?

Она что, и в самом деле раскрыла вселенский заговор масонов? Чушь какая… Встреча с Андре, мечтающим купить программу, попытка ее утопить, обыск в квартире, пропажа исходников, странное предложение Би-Би-Си, а теперь вот еще и мурманский губернатор… Они что, все заодно? И шеф? И Сам? Господи, она точно сойдет с ума! Она ничего, ничего не понимает! За кем-то из них стоят эти сумасшедшие — члены «Туле». Скорее всего, за губернатором, раз сослались на прокурора. А от кого тогда Андре? А Би-Би-Си?

И Макса нет! Посоветоваться — и то не с кем!

Тогда, в Мурманске, после выписки из больницы они втроем: Макс, Машка и она — поехали на Сейв-Вэр. Взяли камеру в надежде доснять нужные планы — вход в пещеру, сейд, которым Рощин пытался их заживо похоронить, скальную поляну, где другой сейд сделал ее невидимой, спасая от пули того же Рощина…

Они не нашли ничего. Нет, все было на местах: скалы, озеро, шапки на сейдах. И все это казалось совершенно первозданным, словно и не разыгралась тут ужасная трагедия, словно и не рушился мир, словно здесь никогда и никого не было…

Как ни искали, они не нашли не только ни одного входа в пещеру, но даже и намека на него. Сплошной скальный массив, каких тут, в Кольской тундре, — вагон и маленькая тележка. И свою каменную могилу не обнаружили. Но, главное, кострища на том месте, где Рощин активировал сейд, черного, страшного, большого — тоже не оказалось. Они практически ползком облазили все знакомое плато, заглядывая под каждый мегалит. Ни обгоревшего уголька, ни следа копоти.

Ни единого.

Макс тогда лишь нервно дергал скулами и молчал, а Машка прямо спросила: «Ребята, может, у вас глюки были? Может, активация сейда так подействовала, что все остальное вам привиделось?»

Удивительно, но и Ольга, и Макс, не сговариваясь, сказали тогда одновременно одно и то же слово: «Может…»

* * *

Затарившись несколькими увесистыми упаковками с минералкой, Макс задумчиво пнул колесо автопенсионера.

— Кто поведет? Я или вы?

— Вообще-то, сейчас моя очередь, — лукаво улыбнулась Лиза. Или Мари. — Но если вы хотите — могу уступить. Потом всем буду рассказывать, что сам профессор Барт работал у нас водителем.

— Так, — хитро прищурился Макс, понимая, что вести машину в сторону слепящего солнца — удовольствие сомнительное, и ушлые девчонки просто хотят спокойно наслаждаться путешествием, — сяду за руль при одном условии: вы прямо сейчас произведете в своей внешности коренные перемены, чтобы я не путался, ху из ху. Согласны?

Студентки дружно затрясли головами.

— На самом деле, — улыбнулась одна, — нас и так можно отличить. Вот, смотрите: у меня уши проколоты, а у Лизы — нет.

Барт удивленно вгляделся в открытые изящные уши сестер. И правда. У Мари обе раковины просто были завешаны мелкими серебряными колечками, тогда как у Лизы ушки выглядели совершенно невинными.

— А когда снимаешь? — с любопытством спросил Барт.

— Так дырки же все равно видно! — расхохоталась Мари. — Лиза тоже бы проколола, но в детстве ушами мучалась, теперь они у нее никакого металла не выносят.

— Ну, хоть одна радость, — удовлетворенно хмыкнул Макс.