Я пересек улицу и подошел к милиционеру, высоко поднявшему жезл.

   -- У меня часы украли сейчас, -- сказал я.

   -- Кто? -- спросил он.

   -- Не знаю, -- ответил я.

   -- Ну, тогда пропали, -- сказал милиционер.

   От таких его слов мне захотелось сельтерской воды.

   -- Сколько стоит один стакан сельтерской? -- спросил я в будочке у женщины.

   -- 10 копеек, -- ответила она.

   Спросил я ее нарочно, чтобы знать, жалеть ли мне выброшенные 9 копеек. И развеселился и немного оживился при мысли, что жалеть не следует.

   "Предположим -- милиционер. И вот подходит к нему гражданин..."

   "Нуте-с?" -- осведомились мозги... "Н-да, и говорит: часы у меня свистнули. А милиционер выхватывает револьвер и кричит: "Стой!! Ты украл, подлец" Свистит. Все бегут. Ловят вора-рецидивиста. Кто-то падает. Стрельба".

   "Все?" -- спросили желтые толстяки, распухшие от жары в голове.

   "Все".

   "Замечательно, прямо-таки гениально, -- рассмеялась голова и стала стучать, как часы, -- но только этот рассказ не примут, потому что в нем нет идеологии. Все это, т. е. кричать, выхватывать револьвер, свистеть и бежать, мог и старорежимный городовой. Нес-па [Не так ли? (от фр. N'est ce pas?)], товарищ Бенвенутто Челлини?"

   Дело в том, что мой псевдоним -- Бенвенутто Челлини. Я придумал его пять дней тому назад в такую же жару. И он страшно понравился почему-то всем кассирам в редакции. Все они пометили: "Бенвенутто Челлини" в книгах авансов рядом с моей фамилией. 5 червонцев, например, за Б. Челлини.

   "Или так: извозчик No 2579. И седок забыл портфель с важными бумагами из Сахаротреста. И честный извозчик доставил портфель в Сахаротрест, и сахарная промышленность поднялась, а сознательного извозчика наградили".

   "Мы этого извозчика помним, -- сказали, остервенясь, воспаленные мозги, -- еще по приложениям к Марксовской "Ниве". Раз пять мы его там встречали, набранного то петитом, то корпусом, только седок служил тогда не в Сахаротресте, а в Министерстве внутренних дел. Умолкни! Вот и редакция. Посмотрим, что ты будешь говорить. Где рассказик?.."

   По шаткой лестнице я вошел с развязным видом и громко напевая:

   И за Сеню я!

   За кирпичики

   Полюбила кирпичный завод

   В редакции, зеленея от жары, в тесней комнате сидел заведующий редакцией, сам редактор, секретарь и еще двое праздношатающихся. В деревянном окне, как в зоологическом саду, торчал птичий нос кассира.

   -- Кирпичики кирпичиками, -- сказал заведующий, -- а вот где обещанный рассказ?

   -- Представьте, какой гротеск, -- сказал я, улыбаясь весело, -- у меня сейчас часы украли на улице.

   Все промолчали.

   -- Вы обещали сегодня дать денег, -- сказал я и вдруг в зеркале увидал, что я похож на пса под трамваем.

   -- Нету денег, -- сухо ответил заведующий, по лицам я увидал, что деньги есть.

   -- У меня есть план рассказа. Вот чудак вы, -- заговорил я тенором, -- я в понедельник его принесу к половине второго.

   -- Какой план рассказа?

   -- Хм... В одном доме жил священник...

   Все заинтересовались. Праздношатающиеся подняли головы.

   -- Ну?

   -- И умер.

   -- Юмористический? -- спросил редактор, сдвигая брови.

   -- Юмористический, -- ответил я, утопая.