С точки зрения биологии вряд ли корректно заявлять, что каждый мотив имеет сексуальную окраску, включая потребность есть, видеть, трогать и т. д. И наверное, надо признать, что органическая эволюция привела к развитию всего того, что мы должны считать как видоизменение первоначальных возможностей клетки. Так, орган пищеварения следовал за потребностью насыщения; органы осязания, слуха и зрения удовлетворяли потребность и необходимость чувствовать, слышать и видеть; органы деторождения отвечали потребностям продолжения потомства.

Защита всех этих органов стала настолько необходимой, что она шла по двум каналам: через ощущение боли и удовольствия. Но этого было недостаточно, и, таким образом, получил развитие третий орган, отвечающий за безопасность, это орган мышления, т.е. мозг. Мастерская природы может предоставить вариации всех трех охранительных органов. Могут иметь место как дефекты в различных частях организма, так и повышенная чувствительность боли и удовольствия в неполноценном органе. Самый непостоянный, изменчивый участок, центральная нервная система, получает компенсацию за издержки в самую последнюю очередь.

Утверждение о том, что ребенок — это полиморфное, страдающее половым извращением существо, меняет наше представление о порядке вещей и является не чем иным, как поэтической вольностью. «Сексуальная конституция» может целенаправленно развиваться только через опыт и воспитание, особенно когда мы имеем дело с неполноценностью органов. Даже преждевременное ее развитие может быть подавлено или наоборот расширяться. Садистские или мазохистские влечения представляют собой не что иное, как развитие более безвредных отношений — постоянно присутствующей необходимости в поддержке и стремления к независимости, стоит только подключиться к ним мужскому протесту с его усиленной яростью, злостью и открытым неповиновением. Лишь половой орган и только он содействует развитию сексуального фактора (как в жизни в целом, так и в нервном заболевании. Как сексуальность, так и другие побуждения входят в различные связи с жизненным стимулом и причинами, которые его вызывают. Приблизительно к концу первого года жизни, до того, как сексуальные побуждения достигают заметного уровня, психическая жизнь ребенка уже довольно богата и насыщенна.

Открытое неповиновение и оценка мужественности

Фрейд упоминает точку зрения более ранних авторов, к которым позднее присоединился Черны*, о том, что дети, проявляющие упрямство в опорожнении прямой кишки, часто становятся нервными. В противовес другим авторам, Фрейд видит истоки проявления этого непослушания в том, что такие дети испытывают сексуальное наслаждение в тот момент, когда они удерживают фекалии. Хотя мне не приходилось встречаться с неопровержимыми фактами подобного рода, я согласен, что дети, которым действительно присущи подобные ощущения при задержании фекалий, будут предпочитать именно этот вид сопротивления, когда становятся непослушными. Решающим фактором здесь является неповиновение, в то время как неполноценный орган определяет локализацию и отбор этих симптомов.

[* Адальберт Черны (Adalbert Czerny) (1863—1941) — немецкий педиатр.]

Я гораздо чаще наблюдал за тем, как такие открыто неповинующиеся дети ходят под себя до или после того, как их привели в туалет или как раз около него. То же самое касается и мочеиспускания у подобных детей. Так же происходит во время еды и питья: стоит только ограничить их в жидкости, их «либидо» возрастает до безграничности. Стоит только рассказать им, насколько важно регулярно питаться, как их либидо падает до нуля. Можно ли всерьез, не говоря уже о том, чтобы действенно, принимать подобные «проявления либидо» и использовать их для сравнений? Я видел мальчика тринадцати месяцев, который еще едва научился стоять и ходить.