|
До того, как его свергли с трона, он был единственным существом для своей матери, а она — для него. Затем появилась сестра, и он яростно боролся за то, чтобы вернуть потерянный трон. Это была его следующая грубая ошибка, но нужно признать, что она не предполагала врожденной испорченности или порочности. Злобность развивается прежде всего тогда, когда ребенок оказывается в ситуации, к которой он полностью не подготовлен и ему предоставляется возможность бороться без какого-либо руководства. Возьмите, к примеру, ребенка, который не был подготовлен к ситуации, когда он перестал быть центром всеобщего внимания. Вот он в школе, где учитель должен разделить свое внимание на многих и раздражается, когда ребенок требует больше той доли заботы, которая предназначена ему. Подобная ситуация опасна для избалованного ребенка, но априори он далек от злобы и неисправимости.
Понятно, что в случае с мальчиком конфликт должен был развиться между его личной моделью жизни и нормой поведения, требуемой школой. Конфликт можно представить в виде диаграммы, изобразив на ней направление и цель ребенка и цель, поставленную школой. Эти цели будут иметь различное направление. Но все то, что происходит в жизни ребенка, определяется его целью, и нет ни единого движения, так сказать, во всей его системе, кроме как в направлении этой цели. С другой стороны, школа ожидает обычной модели поведения от каждого ребенка. Конфликт неизбежен. Однако школе не удается оценить психологическую подоплеку ситуации, да она и не пытается делать это, как не пытается и обнаружить источник конфликта. Нам известно, что жизнь ребенка мотивируется всепоглощающим желанием заставить мать служить ему и только ему. В его психологической жизни все сводится к мысли: я должен командовать матерью, только я должен обладать ею. Но от него ждут другого. От него хотят, чтобы он работал один, следил за своими учебниками и тетрадями, содержал все свои вещи в порядке. Это все равно, что запрячь скакового жеребца в грузовую повозку. Конечно, поведение мальчика в данной ситуации далеко не лучшее, но когда нам известны действительные причины, мы уже более склонны к сочувствию. Бесполезно наказывать мальчика в школе, потому что это будет его постоянно убеждать в том, что школа — не место для него. Когда его исключают из школы или когда родителей просят забрать его, мальчик еще более приближается к своей цели. Его ошибочная модель апперцепции действует как ловушка. Он чувствует, что он выиграл, потому что мать действительно находится в его власти. Она опять должна посвящать себя исключительно ему. А это как раз то, что ему надо. Когда мы выясняем истинное положение вещей, мы должны признать, что бесполезно искать ту или иную ошибку и наказывать за нее ребенка. Предположим, например, что он забыл книгу — было бы удивительно, если бы нет, — потому что, когда он ее забывает, матери есть чем заняться. И это его действие не есть нечто изолированное, а часть всей его модели личности. Учитывая, что все проявления личностных качеств неотъемлемые части единого целого, мы можем видеть, что мальчик действует лишь в соответствии со своим стилем жизни. А тот факт, что он поступает последовательно, в соответствии с логикой своей личности, опровергает любое предположение, что неспособность справляться с задачами школьной жизни есть результат слабоумия. Слабоумный человек не может выработать свой собственный стиль жизни и следовать ему. Этот очень сложный случай поднимает еще один вопрос. Все мы в некоторой степени находимся в ситуации, сходной с той, в которой оказался мальчик. Наши собственные модели и представления о жизни никогда не находятся в полной гармонии с принятыми в обществе традициями. В былые времена общественные традиции были святы; сегодня мы осознаем, что нет ничего неприкосновенного или твердо установленного относительно социальной жизни человека. Она находится в процессе постоянного развития, и движущей силой в этом процессе является борьба индивидов в самом обществе. |
