— Нам нужно в Египет. Нужно пробудить мумий, чтобы они помогли нам в битве со злодеем.

«Единороги — не ездовые кони».

Я быстро пошла на попятную. Я не хотела злить единорога.

— Я не это хотела сказать, — я повернулась к бабушке и доктору Хассану и добавила. — Дайте нам минутку, — они отошли и ждали, бабушка шептала вопросы доктору Хассану.

Единорог развернулся, словно собрался уходить.

«Боишься, Небу», — обвинила его Тиа.

«Тиа!» — мысленно зашипела я, но она не слушала.

«Я ничего не боюсь, — возмутился он, развернувшись. — Даже смерть не лишит меня честности».

«Но ты встревожен, — не унималась она. Мгновение тишины Тиа оценивала то, что мы ощущали. — Ты… боишься Разрушителя, — сказала она. — Этот запах на твоей шкуре. Не отрицай».

Единорог поднял голову к солнцу, словно в поисках благословения. Когда он опустил ее, он сказал:

«Этот бой нам не победить. Если Сетх узнает, что я помогаю вам, он сотрет моих детей. Я не могу так рисковать. Только я их защищаю».

«Порой защита — это участие в бою», — сказала Эшли.

Небу топнул копытом и ткнулся в нас головой, я пошатнулась.

«Боги уже забрали душу, ту, кого я любил больше всех, они забрали мой аликорн. Почему я должен рисковать семьей и помогать им? Назови мне вескую причину».

Я хотела попросить Тию оставить единорога в покое, но она сказала:

«Не мне объяснять поступки богов. Львы тоже пострадали от них, но я могу смотреть не только на свою гордость. Ты так не можешь?».

«Ха. Ты слишком долго жила как человек. Ты начала думать как они, — сказал Небу. — Я живу ради детей, это моя последняя надежда. Как я могу рисковать ими? Лучше избегать войны и Сетха».

«Не ожидала такой трусости от единорога».

Если бы я могла мысленно прогнать ее взмахами рук, я бы это сделала. Тиа и единорог явно были знакомы, хоть их отношения и были переменчивыми. Я могла лишь кривиться во время их спора, и надеяться, что она знала, что делала. Даже без аликорна такой жеребец мог растоптать нас.

«Наверное, ты слишком многого ждала, — сказал единорог. — Как я буду атаковать без рога? Без силы? Я слаб. Скован. Чем мне бороться?».

«Зубами и копытами. Силой ног и сердца, как любой зверь!» — воскликнула Тиа.

Единорог склонил голову.

«Сила сердца. Как сердце может быть сильным, когда оно разбито? Ты попробовала первую любовь, юная львица. Это придало тебе смелости, надежд. Я бы посмотрел, как бы ты защищала свою позицию, если бы потеряла того, кого любишь».

И тут я застыла.

«Погодите. Ты влюблена, Тиа? В кого? Когда это случилось?» — спросила я.

Она снова меня не слушала.

«Ты великий зверь, — сказала Тиа, — но великие существа не всегда мудрые. Не ошибись. Сетх разрушит все. Даже если ты доживешь до конца боя, он придет за тобой. И когда он сделает это, ты встретишь смерть, зная, что мог быть героем, а выбрал путь страха. Ты лучше прятался бы в норе, как жалкая мышь, пытаясь закопаться все глубже, пока змея ползет у прохода, чем рисковал в почетной охоте. Я думала, ты не такой».

«Мы не победим, львица. Он слишком силен».

«Ты не видишь, Небу? Дело не в победе или поражении. Мы не можем управлять своей смертью. Мы можем выбирать, как мы живем.