— Но Аттар… Ведь ты хочешь, чтобы мы совершили кощунство! — неуверенно проговорил Махарим.

— Не мертвая соляная плоть Аттара жива! — возразил голос.— Жив его дух! И его дух будет жить в вас и ваших потомках! Вы сможете сделать для меня другое тело, если одолеете лемурийцев… Но никто и никогда не вспомянет моего бессмертного духа, если все вы погибнете от клыков и кинжалов оживших мертвецов!

Махарим приблизился к соляному изваянию. Он все еще колебался.

Соня подошла к своему чернокожему соратнику и крепко сжала его руку чуть выше локтя.

— Смелей, Махарим! — сказала она.

— Смелей! — подхватил Аттар.

И когда Махарим занес копье и отколол кусок соли от ноги статуи, золотистый блеск в глазах изваяния древнего героя вспыхнул на миг ярким пламенем — вспыхнул перед тем, как угаснуть навсегда.

— Мы опоздали! — воскликнула Соня, когда их глазам предстали еще дымящиеся руины Хадана.

Рыжая Соня, Азуги и Махарим возглавляли большую армию черных воинов. Их солдаты, жители различных деревень и небольших городков Черных Королевств и даже Куша, были вооружены длинными копьями, луками со стрелами, кое-кто — короткими, остро заточенными мечами, предназначенными для нанесения как колющих, так и рубящих ударов.

Все они покрыли свои черные, лоснящиеся тела боевой раскраской — каждое племя сообразно тотему своего клана. Здесь были воины Леопардов, воины Буйволов, воины Пантер. Их лица были устрашающе раскрашены так, что напоминали оскаленные морды зверей. Головы украшали короны из разноцветных птичьих перьев.

Рыжая Соня, вооруженная луком и мечом, была одета в свою обычную одежду, поверх которой набросила жемчужно-серый плащ — тот самый, что сшила по ее заказу несчастная сехута Эратон. Этот плащ был почти копией роскошного одеяния, преподнесенного в дар королю лемурийцев предателем Бракной.

Армия быстро продвигалась сквозь джунгли, и на третий день марша глазам воинства Сони предстал разрушенный Хадан.

Она обернулась к воинам, чувствуя необходимость как-то поддержать их боевой дух и объяснить происходящее.

— Король лемурийцев уже побывал здесь! — громко проговорила Соня.— Он уничтожил всех людей, живших в Хадане. Отныне нам, забывшим наши распри, надлежит идти за ним по пятам, чтобы лемурийская зараза не покрыла весь мир и не смела с лица земли весь род людской.

Чернокожие воины слушали, хмуря брови на обезображенных раскраской лицах. В знак одобрения Сониных слов они стучали копьями о щиты и испускали громкие крики.

Несколько часов люди Рыжей Сони бродили по развалинам Хадана, выискивая тех, кто остался в живых. Несколько человек еще могли держать в руках оружие. Они с готовностью встали в ряды армии людей, пылая жаждой отомстить королю лемурийцев за зверское истребление всего хаданского населения.

Женщин и детей, скрывавшихся в руинах,— а их нашлось больше десятка — Соня отправила на юг, в черные деревни, дав им сопровождающего. Дарфарские женщины позаботятся о своих несчастных сестрах, дадут им кров, пищу, воду и все необходимое.

Соня уже собиралась покинуть мертвый город, когда под руинами южной стены послышался чей-то слабый стон.

— Азуги! Сюда, скорей! — позвала Соня своего сподвижника.

Солдат беспрекословно повиновался. Он давно уже уверовал в бесспорные таланты Сони как полководца.

Вдвоем они быстро разобрали камни и обнаружили под завалом умирающего нилита Трарзу. Когда Бракна нанес ему предательский удар, нилит, к несчастью, только потерял сознание. Его завалило камнями, и он, оставленный без воды и пищи, истекающий кровью, страдая, ждал милосердной избавительницы-смерти, а та, словно бы в насмешку, все медлила.