В Бидан послали самого молодого из танцовщиков, и вскоре он вернулся с длинной веревочной лестницей, мягким ковром и свежими пшеничными лепешками, испеченными специально для Мудрейшего. В тыквенном сосуде, привязанном у него за спиной, находился сироп сладких ягод.

Быстрый и ловкий, молодой воин взобрался по веткам баобаба на вершину, где находилась хижина Мудрейшего. Там он приладил лестницу, после чего почтительно привязал Мудрейшего себе за спину, точно ребенка, и осторожно начал спускаться.

Внизу уже расстелили ковер, разложили угощение для верховного хамана и окружили приготовленное для него ложе полукольцом.

Старик подкрепился лепешками и соком ягод, после чего заговорил слабым, дрожащим голосом.

— Я уже стар, дни мои сочтены. Я оставляю свой народ без хамана. Хуже того! Я оставляю свой народ в страшной опасности. Она настолько ужасна, что вот вам мой завет — обратитесь к вашим соседям. К тем, кого вы издавна считали своими врагами,— к Стигии!

Легкий ропот пронесся по рядам дарфарцев. Старейшина выступил вперед.

— Стигийцы не станут помогать нам. Мы слишком часто разоряли их земли.

Но Мудрейший уже не слушал возражений. Он чувствовал, что с каждым высказанным словом силы покидают его, и торопился закончить свои наставления и предостережения.

— Злые духи надвинулись на нас. Среди нашей молодежи нет ни одного прозорливца — слепы все! Ни один ученик не смог бы заменить меня, а отдать мое дело в руки обманщика, которым неизбежно становится хаман-неудачник, я не мог. Поэтому я уничтожал их всех, дабы они не получили возможности пользоваться знаниями, полученными от меня, во зло. Кто-то из богов застилает нам взор! Я вижу это!

Старец приподнялся на ковре, вглядываясь куда-то широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Казалось, он видит нечто, сокрытое от взглядов его соплеменников.

— Я вижу, как просыпается древняя раса, спавшая много лет в наших горах и джунглях! Я вижу их нечеловеческие лица, их когти, их могущественную магию! Древние, яростные боги ведут их! Боги, не похожие на наших богов! Мы поклоняемся Буйволу и Леопарду, праотцам наших воинских союзов. Но просыпающиеся боги родились и умерли в те времена, когда ни Буйвол, ни Леопард не были еще зачаты!

От этих слов, непонятных и зловещих, мороз пробежал по спинам слушателей. И хотя стояла летняя жара и солнце палило нещадно, многие ощутили, как на коже проступает ледяной пот.

— В горах Амитраб, что к востоку от Видана, находится пещера,— продолжал старец, задыхаясь. Теперь каждое слово ему приходилось выталкивать с большим трудом.— Вы должны найти ее. Эта пещера — усыпальница их повелителя. Многие из вас никогда не слышали об этой древней нечеловеческой расе… Они чудовища, люди для них — только пища… Их души питаются страданиями людей, а матери этого страшного народа вспаивают своих детей человеческой кровью… Их раса была до-человеческой. Они появились на земле задолго до того, как здесь родился первый человек, но давным-давно сбились с праведного пути и жили в злодеяниях, преступлениях, лелеяли в себе кровожадность и алчность. За это боги истребили их, хотя в былые времена они существовали наравне с человечеством… Нет! Какое там наравне! – Лицо старого дарфарца посерело от боли и страха.— Они достигли больших высот в построении своей цивилизации. Однако в пору Великой Катастрофы — я не могу вам рассказать о ней, ибо и сам ведаю лишь немногое — эти нелюди исчезли с лица земли, а их кровожадные боги были уничтожены молодыми богами… Но оказалось, что это не совсем так. Теперь настало роковое время для человечества. В горах Амитраб вернулся к жизни кто-то из древних владык. И пробудилась черная кровь, которая по капле была растворена в жилах некоторых людей…

— Каких людей? О чем ты говоришь, Мудрейший? Как нам узнать этих людей? — Старейшина тревожно наклонился над угасающим старцем.