— Однако, она помнит все, — сказал Жак, — все, за исключением того, как проникла в комнату ребенка, открыла окно и перенесла его на вашу кровать!..

— Мой Жак, я справилась у слуг… никто, слышишь ты, никто не заметил, что случилось — первой была мадемуазель Геллье…

— Это-то и беспокоит меня…

— Напротив, это должно было бы тебя успокоить… кроме Марты, никто не входил в комнату… как ты можешь еще сомневаться?..

— Я не сомневаюсь! Я и не сомневаюсь!.. Я не хочу сомневаться… ведь любые другие предположения бессмысленны… да… да… разумеется… но это сильнее меня — с тех пор, как я услышал голос Марты, обращающейся к Андре, как будто он здесь… я боюсь!., да, боюсь… словно он здесь… словно она его здесь оставила!.. Это глупо!.. Это глупо!.. И я форменный идиот, я дурак… но… у меня зубы все же стучат от страха…

— Бедный мальчик!.. Я говорила с Жалу…

— И что же говорит Жалу?

— Он хоть и спирит, но когда Мутье рассказал ему о происшедшем, у него нашелся только один ответ: «Она больна!»

— А он знает, что я заболел и лежу в постели?

— Нет, но я не скрыла от него, что все эти рассказы, в которых постоянно фигурирует имя твоего любимого брата, настолько опечалили тебя, что ты нуждаешься в одиночестве… Я просила извинить тебя… впрочем, они оба были в восторге, и он и доктор… они смогли сейчас же приняться за работу… за свою «Астральную медицину»… для простаков… Они сами не верят в нее!.. Ах, вот уж кому привидения не мешают спать!.. В самом деле, разве вам не стыдно, my dear?

Фанни смотрела на него с нежным упреком. Наступило длительное молчание. Она будто напрягала свой обворожительный взгляд, пыталась вернуть ему утраченные душевные силы… Наконец, он прошептал:

— Да, мне стыдно! простите меня…

И провел по лбу рукой, как бы отгоняя осаждавшие его мрачные видения…

— Да, — простите мою слабость, Фанни! любимая!., вся моя былая энергия словно рассеялась… В течение стольких лет я все натягивал, натягивал пружину… молча, тайно, один… И вдруг я почувствовал, что я больше не в силах!., что пружина сопротивляется, ускользает, лопается… Пружина моей души, которую я натягивал целых пять лет!.. Пять лет прожить с такой тайной!.. Я совсем разбит!.. И сокрушила меня Марта… Ты говорила с Сен-Фирменом… Что он сказал? Убедила ли ты его, по крайней мере, что его жена помешана?.. Избавит ли он нас от нее?..

— Доктор сказал ему, что знает санаторий, где за ней будет превосходный уход и где лечат подобных больных!.. А Сен-Фирмен ответил со знакомой тебе улыбкой, что не покинет жену до последнего ее вздоха!

— О, он так и сказал: «до последнего ее вздоха?»

— Так и сказал! И я убеждена, что он ничего не делает, чтобы отдалить последний вздох этой женщины!.. После признания Марты и этой ужасной фразы все стало ясно, мой дорогой! Поверь мне, нам недолго придется страшиться видений маленькой жены нотариуса!.. Старик Сен-Фирмен ничуть не верит в смерть Андре… он воображает, что его жена и твой брат все еще продолжают видеться!.. Он верит, что они обручились друг с другом на случай его смерти!.. Ну, а он спокойно смотрит, как она умирает… вот и все!.. Взгляни на его улыбку, вдумайся в его отношение к этой умирающей женщине, и ты поймешь все!.