С этими словами профессор Жалу сделал свойственный ему одному грациозный и убедительный жест рукой, указывая на стоявшего рядом с ним Мутье, который в свою очередь покраснел и стыдливо потупил глаза.

В ту же минуту все ревностные жалузистки, словно по сигналу, приветствовали главного редактора «Астральной медицины». Они кричали: «Браво! Браво!», помахивали перьями, кивали пышными султанами и яростно рукоплескали маленькими, затянутыми в перчатки ручками.

— Милостивые государыни и милостивые государи, — продолжал Жалу, отставив мизинец и помешивая ложечкой в стакане с подсахаренной водой, — чувство человечности воспрепятствовало нам извлечь из данного случая все заключающиеся в нем практические уроки. Наш пациент побывал в стране мертвых. Что же он там увидал? Чтобы узнать это, нужно было добиться его ответа. Но ужас, который больной испытывал после подобного путешествия, и слабость его здоровья, происходящая от того, что рана еще не зарубцевалась — все это вместе взятое принуждало нас к осторожности.

Лишь по истечении нескольких дней мы получили, наконец, свидетельство о потустороннем мире, которое потрясло и меня, и моего коллегу.

Милостивые государыни и милостивые государи, не может быть сомнения в том, что обстоятельства заставляют нас быть очень осторожными в выводах, тем более, что этот опыт окончательно подтверждает некоторые теории, основанные до сих пор на гипотезах.

И однако, если мы обратим внимание на то, что пациент, о котором идет речь, был скептиком и светским человеком, что он к тому же был человеком образованным, коммерсантом, всегда смеялся над нашими трудами и называл нас «старыми дуралеями», а вас, милостивые государыни, «юными сумасбродками», если мы примем все это во внимание, не покажется ли нам разительной та перемена, которая произошла в этом человеке после операции, — нет! я должен сказать это, ибо таково мое глубокое убеждение, — после смерти.

Первое, что сказал нам воскрешенный, и эти слова долгое время не сходили с его уст, до такой степени он был потрясен ужасом смерти, первое, что он сказал нам, было: «Я видел мертвых».

При этих словах трепет пробежал по залу. Восклицания, свидетельствующие о приятном испуге, то и дело срывались с прелестных уст. Такая значительная новость наполняла всех слушательниц истомой. Каждая из них чувствовала, что умирает и воскресает вновь от одного лишь сладостного голоса божественного профессора. Ах, ради него одного и в его обществе каждая из них согласилась бы посетить и небеса, и подземные страны. Вбирая в себя его округленную и благолепную речь, они мысленно уже совершали прогулку по царству мертвых в ожидании часа воскресения.

— Да, милостивые государыни, — продолжал Жалу (он уже не упоминал «милостивых государей», ибо «милостивые государи», — охотники сомневаться и любят выказать себя скептиками: что пользы от них в день подобного торжества?) да, милостивые государыни, этот человек, прежде всего, дал нам трагическое описание долины, где он жил, и в том именно виде, в каком она представилась ему после смерти.