Теперь Роуз покачала головой:

– По крайней мере, нужно…

– Нет, – решительно оборвал отец.

Позже, когда мы укладывались спать, Роуз прошептала:

– Почему белому медведю понадобилась именно я, Недди?

Я понятия не имел, хотя в глубине души чувствовал, что ответ скрывается в грустных глазах животного. Ему было что-то очень-очень нужно.

Роуз

В течение следующего дня я вздрагивала из-за малейшего шума и не могла ни на чем сосредоточиться.

Мы все были раздражены, взвинчены и вообще не похожи сами на себя.

Отец запретил даже упоминать про белого медведя и его просьбу. Я слышала, как они с мамой ссорились по ночам. Они старались говорить тихо, но однажды я невольно подслушала их разговор.

– Я не буду жертвовать одной дочерью ради другой, – сказал отец.

– Дело не в этом, – отвечала мама. – Если мы ничего не предпримем, Зара точно умрет.

– Почему ты так уверена, что этот белый медведь вылечит Зару?

Мама тихо ответила, я не разобрала слов. Потом папа прервал ее:

– Неужели ты действительно хочешь доверить жизнь Роуз дикому северному созданию за призрачное обещание чуда? Это сумасшествие. Если Роуз уйдет с белым медведем, мы больше никогда ее не увидим. Обменять ее жизнь на здоровье Зары – тут даже не о чем спорить!

Прошло несколько дней, Заре не стало ни хуже, ни лучше. Местный лекарь сказал, что нам нужно продолжать поить ее травяными настоями. Мы готовились переехать к Торску на ферму, чтобы пожить там до тех пор, пока не получим известия от брата отца.

Я все время думала о белом медведе, ничто другое просто в голову не шло. И решила: несмотря ни на что, мне нужно принять его предложение.

Однажды днем я попыталась обсудить это с Недди, пока мы складывали наши скудные пожитки в дорожные сундуки.

– Я пойду с белым медведем, – выпалила я.

Недди с ужасом взглянул на меня.

– Не могу сидеть спокойно и смотреть, как Зара умирает. – Я заговорила быстро, чтобы убедить Недди. – Особенно теперь, когда знаю, что нужно сделать для ее спасения.

– Роуз, – умоляюще сказал Недди, – ты не должна об этом думать!

– Еще медведь сказал, что исчезнет нищета, в которой мы уже почти утонули. Только подумай, Недди, отец снова мог бы заняться картами. А ты поехал бы в Берген учиться – ты об этом всегда мечтал!

– Нет, – убежденно ответил Недди. – Если это животное и могло бы такое устроить, цена, которую ты должна заплатить, слишком высока.

Я молчала. Обсуждать это с Недди было бесполезно. Пришлось оставить все свои мысли и планы при себе.

Кроме этого, у меня был еще один повод уйти с белым медведем. Мне просто хотелось уйти с ним. Я понимала, что это безумие – отправиться в неизвестные земли с диким животным, которое, без сомнения, сожрет меня в конце путешествия. Я боялась умереть. Но все равно хотела уйти.

Я знала, что отец никогда не согласится.

Что касается мамы, меня очень смутило то, с какой легкостью она согласилась отдать меня белому медведю. Неужели она не любила меня? А если бы медведь попросил Оливи, так же охотно мама рассталась бы с ней?

На шестой день я рано вернулась от вдовы Озиг. Я вошла в дальнюю комнату и случайно услышала, как мама с папой громко разговаривают в гостиной. Я подумала, что они опять ссорятся, и чуть было не вошла к ним, но вдруг услышала, как папа сказал с тоской:

– Я не могу перестать думать о том, что за всем этим стоит ложь о рождении Роуз.

Ложь? У меня по спине побежали мурашки. Мама резко ответила:

– Никакой лжи. Она Ориана Роуз.

– Ольда, она не восточный ребенок.