– О! – удивился Ладыженский. – Американский, что ли?

– Здрасьте, приехали! А до этого ты кого колотил? Наво…

В этот момент Т 64БВ тряхнуло по настоящему.

* * *

…Однако не сейчас – особый случай –

На мушке метрополия – Афины,

И грекам доверять не очень можно,

Пусть лучше месят в пыль армян,

Иль курдов, и готовят расы

Для партизанских войн в двадцатый век.

Так вот, сейчас, в равнине Марафона,

Свои, персидские, гарцуют на конях,

Из луков метят. Да, не нам чета –

Отборные вояки, знают толк

В сражениях, к тому же снаряженье…

Попробуй – лук купи, такой чтоб лоб

Пробил за сто шагов и без пристрелки,

Или доспех навылет с двадцати…

4. Звонки

Можно было, да и положено по должности, вызвать к дому «УаЗ ик». Тем не менее, давал ли странный звонок, плюс отключение телевидения, реальный повод для паники? Тем более, если уж паниковать, то тогда тем более не стоило привлекать внимание. Вызов машины – это целая кутерьма. Помимо водителя, будится дежурный по автопарку, дежурный по роте, ответственный по той же роте. В курсе дневальный и естественно дежурный по части. Понятно, большинству из указанных спать ночью вообще то и не положено, но ведь дело не в прерывании сновидений. Просто, слишком много людей становятся сведущими в том, что командир вот вот нагрянет. В условиях, когда, по словам Пасечника, армия выведена из игры, лишний шум не нужен. Кроме того, что там идти до того батальона? И как раз будет время покумекать о дальнейшем, без отвлекающего брюзжания благоверной.

Однако, спускаясь по лестнице своей древней «хрущевки», майор Шмалько сделал еще кое что. Данное действие он надумал еще на своем пятом этаже, но решил не волновать жену очередной выходкой. Тем более у всех баб, и у его супружницы в частности, весьма длинный язык. Не хватало, чтобы по городку пошли странные слухи, если конечно звонок Пасечника является пьяным бредом или граничащим с сумасшествием розыгрышем. Кажется, лейтенант Вожик не стоял сегодня в наряде, а как раз должен был смениться. Весьма вероятно, что после дежурства он решил отоспаться, а не предпринимать молодецких вылазок по бесхозным женщинам окружающего поселка. Хотя конечно женщины могли заявиться к Вожику и самостоятельно. Все таки не у каждого холостого лейтенанта в округе наличествовала отдельная, пусть и служебная, квартира. Ладно, посторонних, незнакомых любительниц «военных и здоровенных» командир танкового батальона не слишком побаивался.

Он позвонил один раз. Не хватало поднять шум, дабы еще не уснувшая по новой жена наверху услышала, как он разговаривает с холостяком Вожиком. Потом попробуй объясни, что ты не свернул налево в том же подъезде, а захаживал туда в три ночи по служебным делам. Кстати, о такой возможности проворота мыслей благоверной майор Шмалько подумал, только в момент нажатия кнопки звонка. Он даже невольно глянул вверх, не следит ли бесценная Любаша за ним через пролеты. Наконец в тиши ночи раздались шаркающие шаги. «Тоже в тапочках щеголяет», – констатировал Шмалько, радуясь, что не он один пропитался духом мещанства. Еще до того, как Вожик что то спросил, майор, прислонившись к самой двери, сказал:

– Лейтенант Вожик, это я, командир батальона майор Шмалько. Открой, пожалуйста, Александр, и не шуми.

– Сейчас, – ответил явно опешивший командир танкового взвода.

– У тебя кто есть? – негромко поинтересовался Шмалько, прикрывая за собой.

– Э э… – замялся Вожик.

– Спит?

– Может быть, – не определился в точности лейтенант.