Едва уловив какое-то движение за спиной, разведчик крепче сжал рукоять меча и хотел обернуться, но холодное острие кинжала, в следующий миг приставленное к его горлу, заставило отказаться от планов сопротивления.

– Успокойся, мы тебе не враги! – без малейшей нотки враждебности или пренебрежения в голосе зашептал на ухо солдату почти бесшумно подкравшийся сзади старик. – Ты ведь герканец… солдат из отряда благородного рыцаря Дитриха фон Херцштайна, – прозвучали слова колдуна, потихоньку убирающего кинжал от горла разведчика, не как вопрос, а как утверждение.

– Так точно, – с трудом выдавил из себя воин, не только пораженный, но и до смерти напуганный осведомленностью колдуна.

– Ступай, ты свободен, – произнес уже громче старик, бойко отпрыгнув на пару шагов назад и пряча кинжал в складках одежды. – До отряда сам доберешься. Не бойся, следить за тобой никого не пошлю… Нет в том надобности. Только передай командиру своему маленькое послание.

– Что… что передать-то? – спросил разведчик, испытывая острое желание обернуться, но боясь, очень боясь встретиться с колдуном глазами.

– Передай всего лишь три слова, – усмехнулся престарелый прислужник темных сил, легонько похлопав костлявыми пальцами по крепкому солдатскому плечу. – «Это не сон!» Вот и все послание. Он поймет.

– А от кого? – робко попытался уточнить разведчик.

– Не беспокойся, он знает, – усмехнулся старик, а затем легонько подтолкнул собеседника в сторону леса: – Ступай, служивый, ступай! Ты и так уже видел чрезмерно… Иль хочешь, чтоб я осерчал?

Злить колдуна, в чьем могуществе он только что убедился, Крамбергу не хотелось, поэтому, не задавая больше вопросов и стараясь не смотреть ни на колдуна, ни в сторону обменивающейся остротами да шуточками похоронной команды, он быстрым шагом направился к лесу.

Дорогой на Удбиш

Уже не управляемые крошечным солдафонским рассудком куски мяса в стальных доспехах повалились на пол, став жертвами могущественных чар сна. Ничуть не изменившаяся после недавней смерти Милена тут же опустила кинжалы и вопросительно посмотрела на Мартина, ожидая от него указаний. Аламез не услышал звуков ее прекрасного голоса, да и губы рыжеволосой красавицы не шевельнулись, но слова стоявшего к нему спиной Гентара однозначно прозвучали как ответ. Дарк весьма сомневался, что старик-некромант умеет читать мысли, но зато был уверен: магу легко удавалось предугадывать реакции близких, а значит, и хорошо изученных им людей, вампиров, морронов… одним словом, разумных существ.

– У тебя сегодня приступ милосердия? Могу прописать пилюлю, – съехидничал некромант, небрежно поправляя немного съехавший набок плащ. – Что за глупые вопросы да еще в поздний час? Конечно, добить! Свидетели нам ни к чему, да и мир от трех мерзавцев избавить – дельце хоть и пустяковое, но благое! К тому же, прошу не забывать, идет война, и мы, как добропорядочные герканцы, должны… нет, просто обязаны!

– Ты и герканец?! – неуважительно тыча в лицо магу пальцем, задорно рассмеялся Марк, которого Аламез сразу-то и не признал. Уж больно юноша изменился после недавно произошедшей с ним метаморфозы, которую можно было сравнить разве что с сильной болезнью.