— Это меня удручает, — сказал я, и откинул крышку, открыв взгляду внутренности футляра. Внутри был большой квадрат из какого-то твёрдого чёрного вещества.

Он выглядел шириной примерно в восемь дюймов, и длинной, возможно, дюймов в двенадцать, но толщина его была менее дюйма. Края были украшены прихотливо вырезанными лиственными лозами, или, возможно, деревьями. Остальная площадь была покрыта тонким узором, напоминавшим мне буквы, но трудно было быть уверенным, поскольку они все были связаны. Я уставился на него в шоке, и на миг почувствовал, будто сама вселенная встала рядом со мной неподвижно, глядя мне через плечо.

Своим мысленным взором я увидел старого человека, державшего квадрат в руках, и говорившего мне: «Это — соглашение, сын, скрепляющее доверие между нашей расой и Ши'Хар. Ты должен беречь его». Этот мужчина был моим отцом, в этом я был уверен… хотя он не походил ни на виденные мною картины Тиндала, ни на Ройса. Пока я смотрел, человек начал изменяться, постепенно превращаясь в огромное дерево таких размеров, каких я никогда прежде не видел.

— Как думаешь, из чего она? — послышался сбоку голос Пенни, и на секунду я почувствовал, будто расщепился на двух разных людей. Через мой разум пронёсся вихрь образов и знания, будто открылась какая-то дверь, позволив другой жизни вылиться в мою голову. Меня захватило ощущение захлёбывания, когда видения грозили меня затопить, но потом, используя силу, о существовании которой во мне я и не подозревал, я каким-то образом закрыл эту дверь внутри.

— Он сделан из редкого типа древесины, известной как Эйле́н'тира́л, что означает «сердцевое дерево» на их языке, — тихо сказал я.

Марк с интересом посмотрел на меня:

— Так ты знаком с этим языком?

— Чьим языком? — добавила Пенни.

— Ши'Хар.

Это привлекло всеобщее внимание.

— Откуда ты знаешь? — спросила Пенни.

— Я не уверен, — нерешительно сказал я. — Это ощущается как воспоминание. Я могу вспомнить, как кто-то давал мне эту дощечку, — добавил я, закрывая шкатулку, защищавшую дощечку от внешнего мира.

— Подожди, разве ты не хочешь её прочитать? — сказал Марк.

Я покачал головой:

— Я уже знаю, что там написано.

— Бессмыслица какая-то, — добавила моя милая жена.

Вынужден был с ней согласиться:

— Я тоже не понимаю. Я просто знаю. У меня есть… наверное, воспоминания… о получении этой дощечки, о том, как я её читал, и, я думаю, есть и другие, — неуверенно сказал я. Вид дощечки пробудил что-то во мне, будто я когда-то был другим человеком — человеком, у которого были совершенно другие воспоминания.

Лицо Пенни приняло выражение глубокой озабоченности, но она пока придержала свои вопросы. Наконец, Марк задал практичный вопрос:

— Что там написано?

Я уже закрыл дверь внутри, которая вела к тем, другим воспоминаниям, но я всё ещё сохранял знание о табличке:

— Это — физическая запись первого соглашения между Ши'Хар и человечеством.

— Договор? — надавил он, желая узнать подробнее.

— Вроде того. Они были цивилизованной расой задолго до нас. Это — их изначальное признание того, что мы были разумными существами. Это было их обещанием обращаться с нами как с равными. До этого наш легальный статус среди них не отличался от статуса лошади или коровы в наших сегодняшних судах, — объяснил я. Было что-то ещё… скрывавшееся на задворках моего разума, но я не осмеливался смотреть на это.