— В путь, — приказала Яххотеп.

Корабль прибыл в гавань Асьюта засветло. Плывя по реке ночью, путники боялись сесть на мель или наткнуться на гиппопотамов, которые в ярости могли разнести судно в щепы. Но и днем Нил был небезопасен: гиксосы рыскали повсюду.

Некогда оживленная гавань пришла в запустение. Кругом ни души, только развалившиеся барки и ветхие полусгнившие остовы у причала.

Весельчак и Северный Ветер не тревожились: будь рядом враг, они бы сразу почуяли его. Огромный пес первым соскочил на берег. За ним последовал осел. Потом высадились люди: царица, Усач, Афганец и десяток верных воинов с луками наготове.

Луна, благосклонная к Яххотеп, освещала им путь.

Отвесные скалы стеной заслоняли город. В них были вырублены гробницы. Путникам предстояло разыскать ту, где покоился верховный жрец бога Упуаута, Открывающего Пути, хранитель магического тесла, возвращавшего умершим зрение и слух.

— Будь я главой гарнизона гиксосов, я бы расставил дозорных именно здесь, на скалах, — заметил Афганец. — Лучшего места для них не найти.

— Сейчас мы проверим, есть тут дозорные или нет, — отозвался Усач. — И если окажется, что ты прав, гиксосов поубавится.

Усач, египтянин, исконный житель Дельты, был втянут в войну с захватчиками чуть ли не против воли, но постепенно стал одним из самых ревностных и самоотверженных борцов.

Афганца гиксосы разорили. Он хотел свободно торговать в Египте лазуритом и теперь ратовал за восстановление прежней державы, где люди слушались законов и не грабили купцов.

Афганец и Усач не раз сражались плечом к плечу. Оба готовы были идти до конца, победного или гибельного, — все равно, поскольку души не чаяли в царице Яххотеп, самой умной и прекрасной женщине подлунного мира.

Опытные воины, привычные к тяжелым переходам, они в один миг вскарабкались на вершину скалы и вскоре спустились вниз.

— Путь свободен, царица, — объявил Усач. — Четверо дозорных уснули навсегда.

Яххотеп, не уступавшая в ловкости своим военачальникам, легко взобралась на скалу.

Она увидела, что многие гробницы осквернены и среди них усыпальница жреца бога-проводника Упуаута. О ужас, гиксосы превратили ее в склад оружия и съестных припасов!

Сердце Яххотеп разгоралось гневом, когда она осматривала при свете факела следы разрушения. Она вошла в небольшой квадратный зал в глубине, где жрец хранил священные магические предметы.

Пол усеивали черепки разбитых глиняных фигурок. Гиксосы разгромили все лари, расхитили все драгоценности. Царице пришлось искать тесло под обломками. В конце концов она нашарила ящик с четырьмя канопами, сосудами, где хранились внутренние органы мумии. Там и обнаружилось тесло из освященного металла, предназначенное для обряда символического воскрешения умершего.

После того как Яххотеп вернула Секненра зрение и слух, ничто больше не препятствовало его переселению в загробное царство. Саркофаг перенесли в гробницу, вход туда замуровали. Управитель царского дома Карис помог старшему сыну фараона заложить его камнями.

— Царица, следует безотлагательно созвать военный совет, — почтительно напомнил Карис Яххотеп.

— Мы созовем его позднее.

— Но, царица, ты должна повести воинов в бой!

— Градоправитель Эмхеб справится с этим гораздо лучше меня. Я хочу разделить судьбу мужа.

— Царица, неужели ты…

— Я решила поклониться священной акации богини Иусат, и никто не отговорит меня.

Из вещих жриц священной акации в живых осталось только три. Престарелые затворницы не покидали стен святилища и умерли бы с голоду, если бы не Яххотеп, заботившаяся об их крове и пропитании.