— Но градоправитель Эмхеб и его люди не могут больше ждать, — возразила Яххотеп. — Их силы на пределе. Ты, фараон, увенчанный белой короной Верхнего Египта, поспешишь к ним на помощь без промедления. Я вместе с передовыми отрядами Усача и Афганца отправлюсь отвоевывать Коптос.

— Матушка, это безумие!

— Прости царица, — вмешался Хирей, — но я согласен с фараоном.

— Мы часто вынуждены действовать вопреки разуму, разве нет?

34

Камос, всерьез испугавшись за мать, пытался отговорить ее от безумной затеи, но так ничего и не добился. В страхе, что больше ее не увидит, он уплыл в Кусы на передовом судне, возглавлявшем сильно поредевший египетский флот.

Маленький Яхмос страшно обиделся на Камоса: ведь брат не взял его с собой! Яххотеп с трудом утешила малыша. Тетишери сокрушалась, что избаловала его, и клялась впредь не давать младшему внуку никаких поблажек. Яхмос перестал дуться и пообещал матери ежедневно упражняться в стрельбе из лука.

— Матушка, ты не заметила ничего подозрительного, пока меня не было в Фивах? — спросила Яххотеп, когда Яхмос ушел играть.

Тетишери задумалась:

— Нет, ничего.

— Тебе не показалось, что Карис или, к примеру, Хирей занимаются чем-то странным?

— Нет, Яххотеп. Неужели ты подозреваешь их в предательстве?

— Умоляю, матушка! Будь бдительна!

— Ты ведь не отправишься в Коптос, правда? Ты просто хотела успокоить Камоса, а сама останешься с ними в Фивах…

Яххотеп невесело улыбнулась:

— Ты же знаешь меня лучше всех! Зачем задаешь глупые вопросы?

Царица выбрала в спутники Усача и Афганца по вполне понятной причине: они вместе не раз совершали опасные вылазки. Отряд образовался небольшой. Он не мог идти в лобовую атаку, но Яххотеп надеялась на успех быстрых перемещений и точечных ударов. Отдыхать им будет некогда, и в случае тяжелых потерь придется справляться своими силами. Помощи ждать неоткуда.

Она честно рассказала воинам, какие им предстоят испытания. Ни один из них не возроптал.

— Они молчат, не потому что смелые, а потому что трусы, — растолковал царице Усач. — Знают, что мы с Афганцем свернем шею всякому, кто отступит перед опасностью. Сделай милость, царица, позволь Кошечке отправиться с нами! Она поможет нести мехи с водой.

— Понимает ли она, что ее ждет?

— Чернокожие не страшатся ни змей, ни диких зверей. А моя упрямее всех женщин вместе взятых! Ой, прости, царица…

— Выступаем через час!

Когда Яххотеп приблизилась к главному храму Коптоса, на его ступенях градоправитель, его помощники и верховный жрец как раз обсуждали дальнейшие действия. Угрозы гиксосов напутали их до крайности. И достойные мужи уже подумывали, не перебежать ли им снова на сторону захватчиков, коль скоро молокосос Камос не способен их защитить. Сейчас Фивы свободны. Но надолго ли? Хорошенько поразмыслив, они пришли к выводу, что мятеж вскоре подавят. И чтобы избежать жестокой расправы, нужно как можно скорее заверить Апопи в преданности и умолять его о прощении.

Они уже окончательно решили сдаться гиксосам и громко высказывались в пользу этого предложения, как вдруг перед ними возникла царица Яххотеп.

В золотой диадеме и простом белом одеянии она была прекрасна как никогда.

Почтенные мужи осеклись на полуслове и смущенно склонились перед ней.

— Пока гиксосы владели Коптосом, они здесь многое разрушили. Жизнь в освобожденном городе наладить нелегко. У вас полно дел, а вы тратите время на бессмысленные разговоры!

— Царица, — начал верховный жрец, — мы твои верные слуги…

— Я слышала, как мои верные слуги сговаривались предать меня.