Лес же оживал. Ветер качал вершинами, шуршал в кронах; журчали умолкшие было ручьи, Анэто показалось – он слышит жаркое сопение какого-то зверя, недоумённо уставившегося на игры двуногих хозяев Нарна.

Вейде замыкает Круг Жизни, вдруг понял ректор. Всё живое, что есть в Нарне, становится сейчас её войском. Начиная от мельчайшей травинки и кончая текущими с горных снегов ручьями. Всё незамершее, всё изменяющееся, всё бегущее. Неважно даже, дана ему речь или нет. Великая совокупность живого, черпающая силы друг в друге, вбирающая в себя магические токи, – всё это поднималось сейчас, стряхивая вековое беспечальное забытьё преходящего и устремляя взгляды к небу.

Телесные и бесплотные, эльфы, звери, птицы, духи – все затрепетали, подчиняясь железной воле королевы Вечного леса. Анэто ощутил медленный ток странных чар, устремившихся от неподвижной Вейде вдоль по уходящим далеко в лес лучам «звезды».

Конечно, ректор ордосской Академии не мог в единый миг расшифровать их. Но почувствовать, что это заклинания смерти и разрушения, – вполне. Что она задумала, эта эльфийка?

Он вслушивался, вслушивался, вслушивался – до звона в ушах от давящей тишины. Вейде звала. Её зов катился от края до края Нарна, отдаваясь эхом в долинах Железного хребта и на склонах Пика Судеб. Её слышали холодные волны Моря Ветров, спеша передать эстафету дальше – огненным горам на Волчьих островах, холодным льдам, что за ними; и ещё дальше, на запад и юг, мимо берегов Семиградья, туда, где угрюмо высились обрывы Левой и Правой Клешней.

По всему Эвиалу, из конца в конец ведомого и видимого мира, прокатилась короткая судорога, словно мир вздрогнул от боли.

Она зовёт мёртвых, вдруг понял Анэто. Мгновенный укол холодного ужаса – эльфы и некромантия? Удел жутких дуоттов и Даэнура?! Зачем, почему, при чём тут мертвецы, они ведь взялись за Спасителя?

«Стой и не двигайся!» – прозвучала властная команда. Вейде, застывшая в облаке оживших колышущихся волос, смотрела прямо на него. Вокруг всё тонуло в сплошной тьме, однако глаза эльфийской королевы показались ему в тот миг парой пылающих смарагдов. Похоже, кроме него, никто больше ничего не видел и не чувствовал. Эльфы затянули медленное, завораживающее песнопение, без слов, чередование низких «а» и «о», и в такт их голосам Анэто ощущал короткие, болезненные толчки отката, словно бы сам творил в эти мгновения заклинание за заклинанием.

А мёртвые тем временем услыхали обращенный к ним зов. Услыхали далеко окрест, даже на дне западного океана – там, среди почерневших остатков разбитых корпусов и мачт зашевелились белые костяки.

Анэто не зря стоял в фокусе созданного Вейде шедевра: никогда ещё он не видел Эвиал так широко, от края и до края, весь старый свет, островные царства далеко на восходе, у самого края Тьмы, которую он привык называть «западной», хотя, к примеру, для тех же обитателей Синь-И она являлась «восточной». На его глазах словно бы исполнялись мрачные предсказания священных книг Спасителя: земля и море отдавали своих мертвецов.

Правда, сейчас они никуда не шли. Прах колыхался, сохранившиеся скелеты воздевали нагие руки, лишённые плоти, словно взывая к кому-то.

В ход шла самая разнообразная магия, так что у Анэто начинала кружиться голова от бесплодных попыток всё распознать и запомнить. Стихийная волшба, непонятное эльфийское ведование, тёмное чародейство дуоттов и ещё немало такого, чему Анэто не мог даже подобрать определения.

Не мог он даже примерно понять, сколько же мёртвых отозвалось на приказ эльфийской чародейки. Сотни тысяч? Миллионы? А может, вообще все мёртвые мира, как один?.. Так или иначе, они тоже отдавали Вейде нечто. Нечто своё, из сохранённого даже в Серых Пределах – и пронзившие Нарн лучи магической фигуры стали неярко светиться скупым и мертвенным светом, как нельзя лучше подходящим для свершаемого чародейства.