Кто-то шевелился рядом в овраге, с трудом дышал, прислушивался к всхлипам Валентина, потом спросил слабым голосом:

— Эй, кто там?

Валентин спохватился, рванул к себе автомат, передернул затвор.

— Не стреляй…

Старик!

Валентин испытал настоящее облегчение. Отчаяние рукой сняло.

— Это я.

— Мальцев?

Валентин подполз на голос.

— Вот умираю тут, — сообщил старик.

Он лежал на левом боку, зажимая пальцами рваную рану на животе. Холод почти одолел его. Он не чувствовал рук и ног, но каждая попытка пошевелиться отзывалась ослепительной вспышкой боли.

— Умираю…

— Где мы? — поинтересовался Валентин.

— Лучше не спрашивай, — старик скривил губы. — Это тот самый овраг.

Тут Валентина снова затрясло, да посильнее, чем прежде. Хоть и утро, но все-таки достаточно темно, и тварь может появиться в любую минуту.

— Здесь оставаться нельзя, — сказал он старику и предпринял попытку вытащить его из оврага, подхватив под мышки и взбираясь по склону.

Но сил не хватило, песок осыпался под ногами, а старик начал материться.

— Хватит ты, — шипел старик. — Не ерепенься, мать твою за ногу.

Валентин выпустил его, сел рядом.

— Что теперь? — спросил тихо.

— Теперь я умру, а ты отчалишь… — старик помолчал. — Ты прости меня, Валентин, — сказал он вдруг.

— За что? — Валентин вытянул ноги, глядя в сторону.

— Я тебя использовал… — старик снова помолчал, давая себе передышку. — Я знал, как ты думаешь обо всем этом дерьме, что свалилось к нам с неба. Ты по пьянке болтал, а мне доложили… Очень удобная позиция у тебя была — грех не использовать… Легко было тебе приказывать… приказывать убивать; ты вообще был на редкость послушный мальчик…

— Я и сейчас послушный, — сказал Валентин с горечью в голосе.

— Ты сейчас другой, меня не обманешь. И никак иначе быть не может, иначе сдохнешь ты…

— Не зли, старик!

— Я тебе вот что… Знаешь, перед смертью… где-то слышал, люди только правду говорят. И я тебе правду скажу. Не декорация мы все-таки, Валек… наверное. На самом деле это все с нами, вокруг нас… так уж оно…

— Да плевать я хотел! — выкрикнул Валентин, он лгал: не плевать он хотел, а снова плакать навзрыд — до того было муторно.

— Ты посиди еще, не уходи, — попросил старик. — Последнее хочу тебе… Я это время карту составлял… по допросам. Сказки всякие собирал, слухи… думал, прикидывал: правду от лжи трудновато отличить… Она у меня здесь, за пазухой… — он часто задышал. — Возьми ее… Валек… на ней все отмечено: окрестности, кое-какие места интересные. Посмотри… Есть там одна точка, красным помеченная, в двухстах километрах южнее… По слухам, там они и живут… — Валентин сосредоточился, силясь понять. — Уж не знаю, что у них там: космодром или база какая — нам не разобраться… но только там их и можно встретить… найти ее можно…

— «Ее»?

— Обратную связь… Знаешь, наверное, что такое? Инженером, вроде бы, работал…

— Знаю, — Валентин полез старику за пазуху, нащупал карту, завернутую в целлофан.