|
— Связисты? — нахмурилась фон Белов. — Да вроде бы нет, — Людвиг заморгал. — Впрочем, я ведь крестьянин, не разбираюсь в армейских знаках различия. — И где этот провод проложен? — Завтра утром я покажу вам, — с готовностью сказал Йонс. — Они просили меня присматривать за проводом, чтобы его не повредили дикие звери. Раттенхубер подозрительно сощурился. — С чего это они доверили такую важную вещь вам, немцу? — Ну, они же не знали, кто я. Документы у меня на имя Леонтия Юдина, это вполне русское имя. Здесь, в горах, немало охотников или пастухов, которые живут отшельниками. У них не было причин мне не верить. Мария фон Белов поднялась из-за стола, одернув куртку. — Что ж, это удачно. Благодарю за ужин, камрад Йонс. — У меня есть еще вкусный пирог с ягодами! — запротестовал старик, пытаясь усадить гостью обратно. — Вы обязательно должны его отведать! — Мы сделаем это позже, — улыбнулась фон Белов. — А сейчас я хотела бы взглянуть на провод. — Но ведь уже темно! Я отведу вас туда, как только рассветет! — Нет, Людвиг, — в голосе Марии послышался металл. — Мы пойдем туда сейчас же. Немедленно. Иоганн, возьмите фонарь. Раттенхубер, которому не слишком хотелось лазить по ночному лесу, особенно после плотного ужина, со вздохом повиновался. Под причитания старика они вышли из дома и двинулись в лес по еле заметной в сумерках вилявшей по склону тропинке. — Господин оберфюрер, позвольте узнать, куда вы направляетесь? — окликнул Раттенхубера один из дозорных. Разведчики устроились на ночлег прямо на земле, расстелив на мху брезентовые плащ-палатки. — Не волнуйтесь, лейтенант, мы недалеко, — буркнул Иоганн. — Немного побродим по окрестностям и вернемся. — Я пошлю с вами фельдфебеля, — офицер повернулся, чтобы отдать приказ, но Мария опередила его. — Не нужно, лейтенант. Под мою ответственность. «Излишне самоуверенна, — подумал Раттенхубер. — Сегодня эта самоуверенность едва не стоила мне головы». Тропинка нырнула в заросли ореха-лещины. Огромные кусты тянули к вечернему небу свои искривленные руки, сплетаясь над головой и образуя подобие свода. Ноги путались в густых зарослях папоротника, налицо налипала мерзкая паутина. — В такой темноте и заблудиться недолго, — ворчал шедший впереди Йонс. Старик захватил с собой керосиновую лампу, и его жутковатая, вытянувшаяся тень рыскала теперь по темным кустам, прыгая то вверх, то вниз. Рядом с Йонсом бежала молчаливая белая собака, которую Людвиг звал странным именем Казбек. Ростом Казбек был, пожалуй, с волка, да и клыки у него были такие, что Раттенхубер рядом с ним чувствовал себя неуютно. Но Йонс заверил своих гостей, что Казбек его беспрекословно слушается и не позволит себе даже зарычать на них без приказа хозяина. Раттенхубер светил фонарем по сторонам, но там не было ровным счетом ничего интересного — сплошная темно-зеленая стена. Неподалеку журчал невидимый ручей. — Где-то здесь, — сказал, наконец, Йонс. Он стоял под могучим деревом с потрескавшейся корой и светил лампой у его корней. — Этот дуб самый старый в округе, потому-то я так хорошо и запомнил место… Лампа прыгала у него в руке. В ее неверном свете выпирающие из земли толстые корни были похожи на извивающихся змей. Вдруг старик выхватил из травы еще одну змею, только совсем тонкую и длинную. — Вот он, госпожа фон Белов, провод, за которым мне велели присматривать. Мария подошла поближе и взяла «змею» у него из рук. — Так-так, — проговорила она задумчиво, — я предполагала нечто подобное. Посмотрите, Иоганн. Раттенхубер подошел и посветил фонарем. |
