|
— Впрочем, вы, наверное, продолжите делать карьеру в РСХА, так? — Вероятно, — проскрежетал зубами Гегель. По мере того, как свежий утренний воздух безжалостно расправлялся с дурманящим действием коньяка, боль в груди становилась все сильнее. Гауптманн обернулся и озабоченно посмотрел на него. — С вами все в порядке, оберштурмбаннфюрер? — Нормально, — Гегель нашел в себе силы махнуть рукой. — Долго нам еще? Да уже почти дошли. Вот, видите, то неказистое строение на склоне — это и есть нижний лагерь. Вокруг Южного приюта были выставлены караулы. К счастью, гауптманна Грота знали в лицо все бойцы «Эдельвейс» — он был одним из трех лучших альпинистов дивизии. — Вам надо отдохнуть, — сказал Грот Гегелю. — Честно говоря, выглядите вы не очень. — Я должен найти Марию фон Белов, — хрипло проговорил Эрвин. — Отдых подождет. — Фрау фон Белов здесь нет, — покачал головой комендант лагеря. — Она с ротой автоматчиков ушла по ущелью к древней крепости. — Это далеко? — Не могу сказать точно. Километров пятнадцать-двадцать. К тому же дорога обстреливается русскими. — Проклятье, — выругался Гегель. Ему стало ясно, что еще одного марш-броска он не выдержит. — У вас здесь есть доктор? — Есть, конечно, — испугался комендант. — А что случилось, оберштурмбаннфюрер? — Вот пусть он вам об этом и расскажет, — с этими словами Гегель обессилено прислонился к стене и провалился в тяжелое забытье. — Сломано два ребра, — сказал полковой врач, осмотрев Эрвина. — Я вообще не понимаю, как он с такой травмой мог спуститься с перевала. — Это вам понимать и не обязательно, — бросил Гегель. — Постарайтесь сделать так, чтобы я мог пройти еще двадцать километров пешком, и можете считать свой долг выполненным. Врач развел руками. — Что же я могу сделать? Разве что вколоть вам амидон — на нем вы, пожалуй, и пятьдесят километров прошагаете. Но вот что потом будет с вашими ребрами — не берусь предсказать. Гегель криво усмехнулся. — Валяйте. С собой дадите мне еще одну дозу, этого хватит. — Я сделаю для вас жесткий корсет, — решил врач. — Это займет полчаса. Как раз и амидон начнет действовать. Корсет, сделанный на скорую руку, некрасиво полнил оберштурмбаннфюрера. Но теперь он, по крайней мере, мог двигаться, не опасаясь потерять сознание от боли. — Прошу меня извинить, — сказал ему на прощанье капитан Грот, — если бы я знал, что вам так досталось, ни за что не согласился бы на эту авантюру. — Тогда я подал бы на вас рапорт, — усмехнулся Гегель, — Но вы мне здорово помогли, капитан, и будьте уверены, я этого не забуду. Древнюю крепость на склоне горы было видно издалека. Ничего похожего на европейские замки — дикая, мощная архитектура, наводящая на мысли о троллях или циклопах. К ней поднималась узкая, заросшая колючим кустарником тропа. Наверху, у ворот крепости, сидел крупный блондин в камуфлированной форме горных стрелков. На коленях у него лежала штурмовая винтовка, в зубах торчала незажженная папироса. «Это Раттенхубер», — понял вдруг Гегель. Без парадной формы и фуражки начальника охраны фюрера было трудно узнать. Да и курить при Гитлере Раттенхубер себе никогда не позволял. — Здравствуйте, Иоганн! — крикнул Эрвин. — Это я, Гегель! Раттенхубер без особого энтузиазма помахал ему рукой. На подъем к воротам крепости у Гегеля ушли последние силы. Добравшись до Раттенхубера, он тяжело опустился на землю и с наслаждением вытянул ноги. Амидон еще действовал, но сорок километров, которые он отшагал с момента приземления, давали о себе знать. |
