Я с трудом нашел силы кивнуть Ириану. Но гайд не обратил внимания на нарушенный этикет.

    -  Ты слагаешь песню, менестрель?

    -  Гайд Ириан никогда не ошибается, - с запоздалой вежливостью ответил я.

    -  И ты сможешь порадовать нас этой песнью перед уходом?

    -  Боюсь что нет, Бессмертный Гайд. Песне нужен срок, чтобы родиться и вырасти.

    -  Четверть века, как человеку? Да, менестрель? - Ириан улыбнулся, и старики торопливо подхватили смех.

    -  Иногда больше, гайд. Иногда в два раза больше, - не понимая, что на меня накатило, ответил я.

    Мечники дружным смехом поддержали ответ. Женщины позволили себе захихикать. Но Ириан не смеялся. И некоторые из стариков - тоже.

    -  У тебя острый язык, менестрель, - холодным как ночной ветер голосом ответил Ириан. - Порой я думаю, что слишком острый язык менестреля должен приравниваться к мечу. А менестрель с мечом не должен жить.

    -  Возможно, Бессмертный Гайд. Ты лучше нас знаешь, что такое жизнь.

    Вот теперь наступила полная тишина. И мечники, и старики, все смотрели на Ириана, ожидая его реакции. И даже Говорящих с Богами не было в зале, чтобы разрядить обстановку. Проклятый Аскин!

    -  Острый ответ, менестрель! - Ириан все-таки улыбнулся, и зал мгновенно расцвел в улыбках. - Порой мне кажется, что ты бы мог заставить покориться меч Врага!

    -  Бессмертному Гайду виднее, - прошептал я. - Но мое оружие - песни.

    -  Но и в песнях есть клинки, не так ли? Ты не споешь нам песню о деревянных мечах, менестрель?

    Я посмотрел в глаза Ириана, но в них нельзя было прочесть ничего. Откуда он знает?!

    -  Я не слышал такой песни, Бессмертный Гайд.

    И снова мгновения тишины, пока Ириан принимал решение.

    -  Значит меня обманули, менестрель. Что ж, я наказываю обманщиков, но сейчас - время отдыха.

    Один из стариков сделал жест прислужникам, и те стали торопливо наливать в кубки вино. Мне налили последним. Беспамятные порой отличаются удивительным чутьем.

    Ушедшие Гайды, что же на меня нашло! Я рассорился с лучшим из властителей Островов!

    Но почему такая малость послужила причиной опалы? Мне позволялось высмеивать поражения гайда и вышучивать его пьяные выходки! И никогда Ириан не проявлял гнева!

    -  Бессмертный Гайд, я вспомнил забавную песню о лучшем из королевств, - начал я.

    Ириан даже не повернулся в мою сторону. Лишь протянул кубок за новой порцией вина и сказал в пространство:

    -  Этим днем я хочу тишины.

    Вот так.

    Вокруг меня словно скорпионов на пол насыпали - мечники и старики быстро рассосались в разные стороны. Кубок мой опустел, но никто не спешил его наполнить. Враг бы побрал беспамятных!

    Медленно, еще надеясь на возражения, я убрал гитару в чехол. Почему не пришла Льен… она бы потребовала песни, а Ириан с ней не спорит… Я искоса посмотрел на гайда - кутающегося в плащ из белой грифоньей кожи с перламутровыми застежками и глядящего в пустоту. Глаза его поблескивали таким же холодным синим перламутром. Гайд Торм когда-то спьяну клялся мне, что у Ириана стеклянные глаза, и на ночь тот прячет их в стакан с морской водой.

    Сейчас я готов был поверить придурочному Торму.