– А как Рони?

– И он тоже может жить там, если захочет. Но Рони редко бывает в Уайт-Роке.

– Вы с Лилиан очень похожи. А Рони совсем другой. Мне показалось, что ваша мать любит его до безумия, хотя и пытается не показывать этого слишком открыто.

Дэниел пришел в хорошее расположение духа.

– Ты очень наблюдательна, Эйрин. Дело в том, что после меня и Лилиан мама не собиралась больше иметь детей. Рони появился намного позже. Может быть, из-за того, что он самый последний, а может, потому, что он совсем другой, она всегда чрезмерно опекала его.

– А… Эйбл нравилось жить в Уайт-Роке? – спросила Эйрин, немного помолчав.

– Наверное. – Он равнодушно пожал плечами.

– Почему ты развелся с ней, Дэниел?

В его глазах мелькнуло выражение, которое она не смогла понять.

– Интересно, кто создал у тебя представление, что все было именно так, а не иначе? – Он сощурился. – Я, Лилиан или сама Эйбл?

Эйрин уклонилась от прямого ответа.

– У меня есть интуиция, а еще я умею хорошо слушать. Впрочем, только то, что мне хотят рассказать. Например, вчера вечером ты был каким-то другим. И у меня было ощущение, что тебе хочется куда-нибудь сбежать, почти так же, как и мне.

Их взгляды встретились. Она по-прежнему ничего не могла прочитать по его глазам.

– Две ночи назад тебя не интересовали эти вопросы, Эйрин.

Она пожала плечами.

– Да, эти мысли появились у меня после того, как мне показалось, что мы могли бы стать друзьями. Но если ты не хочешь отвечать…

– Только друзьями? – прервал он.

– Только… – Она сжала губы. – Мне думается, лучше нам оставаться друзьями, чем менять отношения вместе с этикетками на винах «Паркер'с Просперити».

– Ты хочешь сказать, что если получишь контракт, тогда между нами будут возможны более близкие отношения, Эйрин?

– Я… я не знаю. Однажды я обожглась на молоке и теперь дую на воду. – Она замолчала и печально посмотрела на него. – Может, это прозвучит нелепо, но ты бы лучше понял меня, если бы вспомнил о каком-нибудь моменте своей жизни, когда сам был беззащитным и уязвимым. Тогда с тобой я бы не чувствовала себя заходящей в клетку к голодному тигру.

В глазах Дэниела сменилось несколько выражений, затем он сказал с усмешкой:

– Нет ни малейшей вероятности, что ты будешь этим тигром съедена.

– Я говорю метафорически! – воскликнула она.

– Понимаю. – Он все еще усмехался. – Ну…

Но Эйрин прервала его, так как неожиданно

у нее в голове все прояснилось:

– Я имела в виду, что, может, однажды ты тоже испытал горечь одиночества? Когда вы с Эйбл расстались? Поэтому ты можешь понять мои чувства. Однажды испытав боль, я боюсь снова встретиться с ней. – Она честно посмотрела ему прямо в глаза. – Лучше рассчитывать только на себя. Я думаю, ты меня понимаешь.

Улыбка медленно исчезала с его лица, по мере того как она судорожно стискивала руки, беспокойные тени мелькали в выразительных карих глазах, а хрупкое тело под белым коротеньким платьем-рубашкой все больше напрягалось и застывало.

– Как это произошло? – тихо спросил он.

– Я работала с ним у Коффмана. – Она остановилась и облизнула губы. – Это был первый мужчина, с которым я реально сблизилась.