Одни пленники безропотно смиряются с обстоятельствами, другие восстают против них. Джон Корт и проводник, а особенно – нетерпеливый Макс Губер принадлежали ко второй категории. Кроме негодования, вызванного тем, что их замкнули в этой клетушке, их крайне беспокоили невозможность что либо видеть сквозь плотные стенки, а также туманное будущее, неуверенность в благополучном исходе всего приключения. К тому же их угнетал голод: в последний раз они ели пятнадцать часов назад.

Было однако, одно обстоятельство, внушавшее некоторую надежду, хотя и смутную: встреча с протеже Лланги. По всей видимости, это его родная деревня и он живет в кругу семьи, если таковая вообще здесь существует.

– Если малыш каким то чудом спасся из водоворота, то можно полагать, что и Лланга также спасен, – размышлял Джон Корт. – Они ведь не разлучались! И, если Лланга узнает, что трех человек привели в деревню, как же ему не догадаться, что речь идет о нас? В конце концов, нам пока не причинили никакого вреда, так что вполне вероятно, что и Лланга жив…

– Мы знаем только, что подопечный жив и здоров, но что с опекуном?  – усомнился Макс Губер. – Нет никаких доказательств, что бедный Лланга не утонул в реке!

Действительно, доказательств не было.

В этот самый момент распахнулась дверь хижины, охраняемая двумя крепкими молодцами, и на пороге появился юный туземец.

– Лланга!.. Лланга!.. – раздались возгласы изумления и радости.

– Мой друг Макс! Мой друг Джон! – И мальчик бросился в их объятия.

– Ты когда появился здесь? – спросил проводник.

– Сегодня утром.

– И как ты сюда попал?

– Меня принесли из лесу…

– Скажи, Лланга, те, которые тебя несли, должно быть, шли быстрее нас?

– Очень быстро!

– И кто же тебя нес?

– Один из тех, которые меня спасли… и вас тоже спасли…

– Люди?

– Да… люди… не обезьяны… Нет! Не обезьяны!

Как всегда, мальчик был категоричен. Но в любом случае эти типы принадлежали к особой расе, без сомнения, низшей по сравнению с людьми. Промежуточная раса примитивных существ, может быть, представителей тех самых антропопитеков, которых недостает в пирамиде животного мира…

Множество раз перецеловав руки француза и американца, Лланга пустился в рассказ о том, что произошло с ним после того, как разбился плот и его затянуло течением, как и его любимых друзей, которых он уже не надеялся когда либо увидеть.

Новым в этом рассказе было имя: Ли Маи…

– Когда бешеная вода закрутила нас с Ли Маи…

– Ли Маи?! – воскликнул Макс Губер.

– Ну да… Ли Маи… это его имя… Он повторял мне, указывая пальцем на себя: "Ли Маи… Ли Маи…"

– Значит, у него есть имя? – спросил Джон Корт.

– Конечно, Джон! Если эти существа умеют разговаривать, то вполне естественно, что они носят какие то имена.

– Так, значит, и у этого рода, у этого племени – как вам угодно его называть – тоже есть имя?

– Конечно! Вагди… ответил Лланга. Я слышал, что Ли Маи называет их «вагди».

Такого слова не было в конголезском языке. Но вагди или не вагди, а туземцы находились на левом берегу реки Йогаузена, когда разразилась катастрофа. Одни из них побежали к плотине, другие бросились в поток на помощь Кхами, Джону Корту и Максу Губеру, третьи спасали Ллангу и Ли Маи.