Ему надлежало первым поздравить себя с точностью своего пророчества, и слегка охладило его лишь не менее точное наблюдение Джона Корта:

– Согласен, мой дорогой друг, вы, как и всякий поэт, наделены даром предвидения, и вы угадали…

– Так то оно так, мой милый Джон, но каково бы ни было это получеловеческое племя вагди, в мои намерения не входит завершить свои дни в его столице…

– Ах, мой дорогой Макс, следует провести здесь немало времени, чтобы изучить эту расу с точки зрения этнологической и антропологической, а потом написать о ней солидный том ин кварто,  который произведет революцию в научных взглядах обоих континентов…

– Пусть будет так, – согласился Макс Губер, – мы станем наблюдать, сравнивать, мы будем добывать факты и материалы по вопросам антропоморфизма,  но только при двух условиях.

– Первое?

– Чтобы нам предоставили, вполне понятно, свободу входа и выхода из деревни.

– А второе?

– Чтобы после того, как мы выполним поставленную задачу, мы смогли уехать в любой подходящий для нас момент.

– И к кому же нам следует обращаться со всем этим? – поинтересовался Кхами.

– К Его Величеству Отцу Зеркалу, – ответил Макс Губер. – Кстати, почему его подданные так называют своего короля?

– Да еще на конголезском языке, – бросил реплику Джон Корт.

– Быть может, у Его Величества близорукость или дальнозоркость… и он носит очки? – предположил Макс Губер.

– Да откуда здесь возьмутся очки? – недоуменно наморщил лоб Джон Корт.

– Ну, это не важно, – развивал свои мысли Макс Губер. – Когда у нас появится возможность побеседовать с сувереном  – или он изучит для этого наш язык, или мы выучим вагдийский, – мы предложим ему подписать договор о дружбе и сотрудничестве с Америкой и Францией, и он по меньшей мере наградит нас вагдийскими орденами большого креста…

Не был ли Макс Губер слишком самоуверенным, полагая, что они получат полную свободу в деревне, а потом смогут покинуть ее в любое время? Основательны ли были такие надежды и расчеты?

Ведь если он, Джон Корт и Кхами не появятся в фактории, кому придет в голову искать их в этой деревушке Нгала, в самом дальнем углу Великого леса? Более того: видя, что никто не вернулся из охотничьей экспедиции, кто же будет сомневаться, что она погибла вся, до последнего человека, в районе верховьев Убанги?

Что же касается вопроса, останутся ли Кхами и его товарищи пленниками в этой хижине или выйдут на волю, то он разрешился почти немедленно. Дверь повернулась на своих креплениях из лиан, и на пороге появился Ли Маи.

Прежде всего малыш кинулся к Лланге, и европейцы стали свидетелями самого бурного взрыва радости с обеих сторон, бесконечных и самых нежных объятий и поцелуев. А Джону Корту представился случай более внимательно изучить это странное создание. Однако, едва лишь дверь оказалась распахнутой, Макс Губер предложил выйти из хижины и смешаться с толпой.

И вот они уже на воле, их ведет маленький дикарь (разве не приличествует ему такое звание?), держа за руку своего друга Ллангу. Они оказались в центре какого то подобия перекрестка, где во все стороны сновали вагди, спеша по своим делам.

Этот перекресток был затенен кронами деревьев. Могучие же стволы поддерживали всю эту воздушную конструкцию. Она покоилась в сотне футов над землей, на самых толстых ветвях гигантских боиний, шелковиц, баобабов. Горизонтальная поверхность, образованная из этих поперечных ветвей, соединенных деревянными колышками и лианами, была покрыта утрамбованным слоем земли. Поскольку опоры всего сооружения были мощны и многочисленны, искусственная почва не дрожала под ногами. И даже ураганные ветры проносились лишь по высоким вершинам, а в грандиозной конструкции они отзывались не более, чем легким подрагиванием.