Уже через час после расстыковки без приключений прошли на стационарную орбиту Фионы и начали по сужающейся спирали приближаться к ней. За те десять лет, в течение которых данные об этом объекте не обновлялись, тут кое-что изменилось: научных станций осталось всего четыре. Три парят на высоте двух-трёх километров на неторопливых дирижаблях, а одна тихо и мирно сидит на твёрдом месте рядом с бетонной полосой для приёма челноков.

Судя по всему, китайцы завершили наземную часть исследований и теперь обстоятельно накапливают данные о погоде — тысячи разбросанных повсюду автоматических метеобудок регулярно посылают отчёты через три спутника связи — всё, что осталось от орбитальной группировки.

Поработавший здесь в течение почти полугода спутник-шпион уточнил данные многолетней давности — на Фионе всё спокойно. Челнок из метрополии бывает тут раз в месяц. Портал на Землю находится всё там же, где и раньше, и исправно действует.

С момента завершения дозаправки пилотировала Рысь. Она уверенно за считанные часы подошла к верхней кромке атмосферы и начала потихоньку гасить скорость хвостом вперёд, но не за счёт работы двигателей, а о разреженный воздух. В этот момент перегрузка действовала продольно, вжимая членов экипажа в спинки кресел. Потом — разворот и снижение уже планированием прямиком в сторону посадочной полосы. Торможение задранным носом и переход на поддержку работающими двигателями были выполнены филигранно. Сели буквально на самом уголке космодрома — струя раскалённого водорода — то же самое, что и пламя плазменного резака. Только она расфокусирована, а то прогрызла бы в бетоне глубокие оплавленные щели. А так… ну да, подпалили немного, капельку подплавили. Но прибыли, в общем-то культурно.

Одно было нехорошо — не докричались до диспетчера. Не смогли уведомить о визите. Встречающих, естественно, не наблюдалось — бетонные плиты — и ни одной живой души. После этого началось чистое мучение — Ева наотрез отказывалась надевать тёплые брюки и пальто, специально пошитые для этого случая. Не знающая зимы, девочка просто не верила в то, что снаружи может оказаться холодно. Пришлось пригласить её на свежий воздух буквально на минуточку, и инцидент был исчерпан. Мерзлячка.

Да, климат Фионы не милостив — в умеренно-холодных широтах умеренно холодно. Градусов семь «жары» с ветерком — для дочери тёплых краёв это ново и незабываемо.

На этом у ребёнка капризы закончились, и одевание прошло без приключений. Вообще-то, девочка просто очень нервничала — поэтому так глупо «взбрыкнула». Ну а потом — рюкзаки за спины, стволы на ремень и — пешкодралом к виднеющимся поодаль невысоким постройкам — одноэтажные кирпичики с полукруглыми крышами выстроились в три ряда по четыре штуки на площадке, прикрытой от ветра склонами холма. Дымят железные трубы, полощется на мачте флаг, люди ходят, изредка поглядывая в их сторону.

Видят, но даже и не думают выказывать гостям хоть какого-либо внимания.

Подошли, осмотрелись да и направились к двери с вывеской.

«Начальник партии» — значилось на ней. Так перевела программа, поставленная на визоры. На чуть облупившейся табличке рядом с иероглифами была ещё и надпись латиницей. Насколько Федька разобрал — по-английски. Ева, наконец, успокоилась и сделала то, ради чего, собственно и прибыла сюда — прислушалась к эмоциям окружающих.

— Любопытство, — пояснила она. — Ехидство. Ожидание — вот и всё, что могу уловить. Но ничто не указывает на опасность.

— Побудь здесь.