Курумилла разбудил второго спящего, потом третьего и так следовал до последнего.

В несколько секунд все уже были на ногах.

Все это были новые, выбранные после обеда офицеры.

Валентин собрал их вокруг себя.

— Друзья, — сказал он, — теперь два часа, дайте нашим товарищам позавтракать и выпить водки, потому что нехорошо отправляться в дорогу с пустым желудком, тем более в такую холодную ночь. Но поспешите, мы выступаем ровно в три часа, непременно.

Все десять лейтенантов тотчас же оставили пещеру.

— Что касается вас, вы знаете, как было условленно: как только вы получите от меня подкрепление, оставьте здесь женщин под защитой десяти человек, а сами тотчас же с остальными людьми отправьтесь в Прыжок Лося, на реке Журдан, где мы с вами соединимся.

— А донна Розарио?

— Вы приведете ее ко мне; я не хочу более расставаться с ней, это бедное дитя и так уж подвергалось многим опасностям.

В эту минуту кто-то тихо ударил его по плечу.

Валентин быстро обернулся.

Перед ним стояла донна Розарио.

— Вы не хотите со мной расставаться, отец мой, — сказала она с очаровательной улыбкой, — а между тем отправляетесь, не простившись со мной.

— Хорошо, дорогое мое дитя, я поцелую вас от всего моего сердца, но я не решался будить вас в такое позднее время.

— Но вы видите, я сама встала. О, мой добрый отец! — воскликнула она, бросаясь в его объятия со слезами на глазах, — я счастлива только тогда, когда нахожусь около вас! Пожалейте меня, не подвергайте себя слишком большой опасности. Я трепещу при мысли, что вы отправляетесь на битву, потому что знаю, как вы отважны. Боже, Боже! Что со мной будет, если вы умрете! О, если бы я тоже могла умереть тогда! Умоляю вас, сохраните себя для двух несчастных детей, которых ваш молочный брат вам завещал и которые любят вас как отца!

— Бедное дитя мое, — отвечал Валентин взволнованным голосом, — успокойтесь, не плачьте, вы отнимаете у меня мужество; я не буду подвергать себя опасности. Уповайте на Бога, дорогое дитя мое; он защитит меня и теперь, как всегда до настоящего времени.

— Вы не будете безрассудно подвергать себя опасности? Вы обещаете мне это? — настаивала она.

— Я буду исполнять свой долг, как вождь и как солдат, дитя мое. Но я не стану подвергать себя опасности иначе, как для того, чтобы показать пример моим товарищам. Прощайте, дитя мое, пора нам расстаться. Уйдите к себе, я вас прошу, я должен оставить вас.

— Я повинуюсь вам, отец мой, но обнимите меня еще раз!

Валентин сжал ее в своих объятиях, и слезы невольно готовы были брызнуть из его глаз.

— Прощайте, отец мой, я иду молить Бога о вашей безопасности.

— Да, дитя мое, молитесь! Молитва утешит и подкрепит вас. Бог услышит вас, потому что вы один из Его ангелов.

Он проводил молодую девушку и затворил решетку в ее пещеру.

— О, как хорошо быть любимым, — прошептал он, — не чувствовать своего одиночества на земле и слышать около себя биение двух искренно преданных сердец.

Валентин вытер струившиеся по его щекам слезы и подошел к Курумилле.

Вождь отвернулся, чтобы не видеть слабости своего друга.

— Прощайте, вождь, — сказал Валентин, — вы приведете с собою донну Розарио и двух пленников. Не забудьте.

— Отчего же с ними не покончить здесь?

— Нет, это невозможно. Они будут нам необходимы в Прыжке Лося.

Курумилла пожал плечами, но ничего не отвечал.

Они вышли из пещеры и направились к лагерю.

Охотники завтракали, пили и грелись у разложенных костров.