«Ведь легкие любовные интрижки не приносят настоящего удовлетворения», – сказал себе принц.

Через некоторое время майор рассказал принцу о том, как Шарлотта Фортескью буквально онемела от страха, обнаружив, что место принца Уэльского занял ее обманутый любовник, и это происшествие еще больше сблизило принца и майора. Чудачества майора весьма забавляли принца, на него всегда можно было положиться, осуществляя план очередного розыгрыша.

И вот однажды за обедом в Карлтон-хаусе майор вступил в спор с мистером Беркли о том, кто вкуснее: индейки или гуси и какая из птиц быстрее передвигается. Майор Хенгер был уверен, что индейки; мистер Беркли так же безапелляционно утверждал, что гуси. Остальные разговоры за столом вмиг смолкли, и спор Хенгера и Беркли приковал всеобщее внимание.

Принц тоже присоединился к нему и сказал, что есть только один способ выяснить истину. Нужно устроить бега. Поскольку предложение исходило от принца, оно было встречено с энтузиазмом. Тем более, что это давало возможность лишний раз побиться об заклад.

Гости принялись заключать пари, на кон были поставлены большие суммы.

Принц поддерживал майора и ратовал за индеек: он заявил, что будет отвечать за эту часть пари, а мистер Беркли пусть возьмет на себя гусей. Приготовления проходили, по мнению принца, чрезвычайно весело.

– Так, Джордж, – молвил принц, обращаясь к Хенгеру, – теперь вы должны отобрать двадцать самых лучших индеек, которые только встречаются в наших краях.

Хенгер заявил, что ему вполне можно доверить столь важное дело.

А мистер Беркли столь же решительно пообещал подобрать двадцать самых лучших гусаков.

Принц не мог не посвятить в свои дела целую толпу людей, и намечавшееся состязание между индейками и гусями отнюдь не являлось исключением из правил.

– Интересно, до чего они додумаются в следующий раз? – спрашивали себя любопытные, сбежавшись, чтобы поглазеть на птичьи бега, которые хитрый Беркли назначил на вторую половину дня.

Когда птиц выпустили на дорогу, которая вела из Лондона – по плану, соперникам предстояло пробежать десять миль, – вокруг царило оживление. Принц и майор Хенгер стояли возле индеек и держали длинные шесты, к которым были привязаны лоскуты красной материи – чтобы возвращать птиц на место, если они вдруг собьются с пути. Мистер Беркли и его сторонники были экипированы точно так же, чтобы управляться с гусями.

Индейки взяли очень хороший старт, и перевес сразу оказался на их стороне: в первые три часа они на две мили опережали гусей, однако с наступлением сумерек индейки уселись на насест на ветвях деревьев и ни в какую не желали слезать; принц и майор тщетно старались согнать их и занимались этим вплоть до того момента, когда на горизонте показались шествовавшие вперевалочку гуси, подгоняемые своими «болельщиками». Гуси прошли мимо устроившихся на ночлег индеек и выиграли состязание!

Все это было чистым ребячеством, если не считать того, что огромные суммы денег перешли из рук в руки и в результате долги принца увеличились.

Но хотя принц Уэльский сорил деньгами, увлекаясь азартными играми, пари, щегольскими нарядами, тратил большие суммы на развлечения и на обустройство Карлтон-хауса – в общем, на любые свои прихоти, – он был довольно щедрым человеком. Принц не мог пройти мимо нищего, не бросив ему пригоршню монет; он любил бросать деньги ребятишкам на Брайтонских улицах, а однажды занял у ростовщиков восемьсот фунтов и дал их солдату, который только что вернулся с войны в Северной Америке и прозябал в бедности. И принц не отделался только подаянием: он счел своим долгом позаботиться о том, чтобы солдата вновь взяли в армию!

Да, конечно, принц хотел наслаждаться жизнью и делить это наслаждение с окружающими, он еще не потерял вкуса к свободе; в его памяти еще были свежи ограничения, которым он подвергался в Кью, находясь под бдительным надзором своих родителей.