— Неужели? — Коннор отвел взгляд от те­ти, не желая, чтобы она заметила боль в его глазах… и увидел Лауру. Она спала в мягком кресле около кровати, склонив голову набок.

— Не волнуйся; она не проснется, пока я не уйду.

— Надеюсь, больше никто нам не поме­шает?

— Мы в полной безопасности. — Эйслинг встала и подошла к Лауре. Мгновение она рассматривала спящую.

— Какая прелестная девушка. Хотя немножко своевольная. — Она улыбнулась Коннору. — Однако, я думаю, что вы отлично поладите.

— Конечно. — Коннор глубоко вздохнул, снова почувствовав боль. — Но, к сожалению, она считает, что должна выполнять все же­лания отца.

Эйслинг подняла золотистые брови.

— А он по-прежнему хочет, чтобы она вы­шла замуж за этого противного Филиппа Гар­днера?

Коннор кивнул.

— Я могла бы повлиять на него. — Эйолинг нахмурилась. — Странно, что ты сам это­го не сделал.

— Это заманчиво. Но я хочу выиграть бит­ву без всякой магии.

— Без магии? — Эйслинг подошла к нему, и между ее золотистыми бровями пролегла тонкая морщинка. — Коннор, я посылала тебя сюда не для того, чтобы ты забывал свой дар.

— Зачем же ты посылала меня сюда, Эйс­линг?

— Ах! — Эйслинг опустила ресницы. — У меня были свои причины.

— Какие же?

— Это мое дело. — Она взмахнула подо­лом, и вокруг нее засияли золотые звездо­чки. — Ты все узнаешь, когда настанет время.

— Эйслинг, я…

— Мне нужно уходить. — Она прижала пальцы к его лбу, затем послала ему поце­луй. — Не волнуйся, сумрачный воитель. Я бу­ду неподалеку.

— Подожди! — Коннор попытался сесть. — Я…

— Потом, дорогой. — Эйслинг подняла ру­ки и, щелкнув пальцами, исчезла в вихре бело­го шелка и сверкающих золотых звезд.

Коннор упал на подушку, застонав, когда тупая боль пронзила ему спину. Он взглянул на Лауру, наблюдая, как она просыпается. Ее густые ресницы затрепетали, она глубоко вздохнула и, открыв глаза, заморгала.

— Коннор! — Лаура выпрямилась в крес­ле, глядя на него так, как будто он вышел из могилы. — Ты проснулся!

Он улыбнулся.

— Я чувствую себя гораздо лучше.

— Боже мой! — Она поднялась с кресла, как марионетка, которую дернули за ниточки, опустилась на кровать рядом с ним, прикос­нувшись к его щекам дрожащими руками. — Ты правда жив? И ты поправишься, правда?

— Я буду в полном порядке. — Он накрыл ее руки своими ладонями, прижимая пальцы к своей щеке. — Не волнуйся ни о чем.

Лаура закрыла глаза, и дыхание вырвалось из ее уст долгим вздохом, согревшим его щеку.

— Врач говорил, что ты не доживешь до следующего дня.

Коннор покачал головой, прижавшись гу­бами к ее мягкой ладони.

— Врач ошибался.

Она посмотрела на него глазами, полными слез.

— Кажется, мне дарован второй шанс. Коннор лежал неподвижно, позволяя ее чувствам вливаться в него, унося боль раз­рыва, ибо то, что наполняло его, было чистой, незапятнанной любовью, которую она питала к нему.

— Коннор, я хочу стать твоей женой, если это тебя еще интересует.

Коннор убрал непослушный локон с ее ще­ки и погладил шелковистые пряди.

— А что скажет твой отец? На ее густых темных ресницах дрожали слезы.