— Я знаю. Но я не сумел заставить Лауру увидеть правду.

Он не пошевелился, и все же у нее поя­вилось ощущение, что он тянется к ней. Внутри нее затрепетала надежда, как птица со сломан­ным крылом, отчаянно пытающаяся взлететь.

— И ты думаешь, что у меня больше шан­сов убедить ее не выходить замуж за Филиппа?

— Я сомневаюсь, чтобы кому-нибудь уда­лось отговорить ее от свадьбы… может быть, за исключением Коннора.

— Но он покинул нас.

— Да, покинул. — Дэниэл переступил с но­ги на ногу, как преступник перед судьей. — Но Лаура сказала, что в Бостон его призвала ты. Я подумал, что может быть, тебе удастся вернуть его.

— Вернуть его? — Софи смотрела на него и мысли путались в ее мозгу, мысли, пробуж­денные его словами. — Ты хочешь, чтобы я с помощью магии вернула колдуна, чтобы твоя дочь могла стать его женой? Ты этого от меня хочешь?

Он медленно выдохнул воздух из груди.

— Да, кажется, именно это я прошу тебя сделать.

Софи вертела в пальцах камею, приколо­тую на груди, — подарок Дэниэла на ее восемнадцатилетие. Она смотрела на него, не веря своим ушам, чувствуя, как надежда расправляет нежные крылья. Если он согласен допустить колдуна в свою жизнь, то может быть, со­гласится и на ведьму?

Дэниэл подошел к ней медленными, широ­кими шагами. Мгновение он стоял, глядя на нее, и в его глазах таилась неуверенность. Со­фи ждала, чувствуя, как каждый удар сердца отдается в ее горле.

Он наклонился и поднял фотографию тети Миллисент.

— Не разбилась.

— Какое счастье, — прошептала она.

Он поставил рамку на вышитую узорную салфетку, покрывавшую столик, мгновение смотрел на фотографию, затем перевел взгляд на Софи.

— Я скучал по тебе.

— Я тоже скучала.

Тогда он улыбнулся, и напряжение поки­нуло его. Ямочка на его щеке подмигнула ей.

— Я думаю, мы сможем найти лекарство от наших страданий.

Софи ухватилась рукой за подлокотник кресла.

— Какое?

— Софи, давай будем жить вместе. — Он встал на одно колено перед ней и поднял ее дрожащую руку с подлокотника. — Давай де­лить друг с другом все радости. Давай станем мужем и женой.

Софи смотрела в его темные глаза, видя в них тепло, которое манило ее, как уютный камин манит к себе замерзшего путника.

— Но я по-прежнему ведьма.

— Знаю. — Он прикоснулся губами к ее руке. — И еще я знаю, что мне в жизни нужно твое волшебство. Сейчас и навсегда. Я люблю тебя, Софи.

Она прижала ладонь к его щеке, впитывая тепло его кожи.

— Прости меня. — Он посмотрел на нее с болью и нескрываемым желанием в глазах. — Пожалуйста, вернись ко мне.

Слезы выступили на ее глазах, сладкие очи­щающие слезы радости.

— Поедем домой, любимый? Мне нужно сказать одно заклинание.

Он улыбнулся.

— Остается только надеяться, что оно не менее могущественно, чем то, которым ты околдовала меня.

Софи подумала о Лауре, отчаянно надеясь, что ей удастся вовремя вернуть Коннора, что­бы спасти Лауру от ее извращенного чувства долга.

Было полнолуние, но светило скрывалось за снеговыми тучами. Лаура провела пальцем по стеклу, следуя за стекающей по нему каплей от растаявшей снежинки. Свет из библиотеки струился в окна, падая золотыми прямоуголь­никами в покрытый снегом сад. Сквозь эти прямоугольники скользили крупные хлопья снега, тяжелые, влажные, идеальные для того, чтобы лепить из них снежки.

— Какая противная погода, — сказал Фи­липп, подходя к Лауре.