Алекс, в той же компании, что и раньше, появился через десять минут, и Джинни наблюдала, как Джед подошел к нему. Денщик говорил довольно долго, и Алекс, как показалось Джинни, пришел в замешательство. Он теребил подбородок и посматривал в сторону гостиницы. Потом кивнул, что-то быстро сказал Джеду, который, на взгляд Джинни, отдал честь заметно вызывающе и ушел. Алекс и оба полковника направились к гостинице.

Когда Алекс вошел в комнату, Джинни скромно сидела на подоконнике, положив связанные руки на колени, с выражением оскорбленной невинности на лице.

— Я так понял, что ты пережила несколько неприятных минут. Прости, я совсем не подумал о последствиях.

— Это было так ужасно, — пробормотала Джинни тихим голосом, теребя пальцы и опустив глаза. — Алекс, я думаю… они шлюхи! — Эти последние слова были произнесены с таким потрясением, с такой скромностью и невинностью, что трое мужчин стали неловко переминаться с ноги на ногу. — Неужели это правда? — спросила она, гадая, как долго сможет продолжать эту игру, прежде чем смех выдаст ее. — Неужели это действительно падшие женщины?

Алекс смотрел на нее со всевозрастающим подозрением. Никогда раньше она не давала ему ни малейшего повода подозревать ее в притворной стыдливости, как раз наоборот. Безусловно, такая драка, как ее в красках описал Джед, могла бы стать шоком для невинной девушки с тонкой нервной системой; но Джинни? Нет, она сделана из более крепкого материала.

— Госпожа Кортни, — сказал он, — не могли бы вы на минуту оторвать глаза от коленей и посмотреть на меня? — Она медленно подняла голову, и Алекс невольно расхохотался. Серые глаза были полны смеха. — Негодница! — воскликнул он. — На какое-то мгновение ты меня почти обманула. Джед и то больше шокирован.

— Если честно, было в этой сцене что-то страшно завораживающее, — ответила она. — Но не хотела бы я еще раз увидеть подобное. Сами шлюхи меня не волнуют, но… это было отвратительно.

— Не представляю, о чем я думал, — сказал Алекс со смущенной гримасой. — Будет лучше, если теперь я буду держать тебя при себе.

— Да, пожалуй, — деловито согласилась Джинни. — Ты не представишь меня своим коллегам? — Она вопросительно подняла брови, глядя на двух мужчин, стоявших рядом с ним. Оба они были более чем озадачены тоном разговора.

— О, прошу прощения. Господа, это дама, о которой я вам говорил, госпожа Вирджиния Кортни. Джинни, позволь представить тебе полковников Ричардса и Чемберса.

Джинни встала с подоконника, улыбнулась и попыталась присесть в учтивом реверансе.

— Прошу простить меня, господа, — мило прощебетала она, — но я не могу сделать настоящий реверанс со связанными руками.

— Дай их сюда, — сказал Алекс и нахмурился, увидев узел. — Я же говорил тебе, что, пытаясь высвободиться, ты только затянешь его. Я не смогу его развязать.

— Это неудобно, — заявила Джинни. — если бы я могла развязать его сама, то уже давно бы это сделала.

— Не сомневаюсь, — сказал он, вытаскивая нож из чехла на поясе. — Госпожа Кортни, господа, чрезвычайно изобретательная мятежница. Ее нельзя недооценивать. — Ткань была разрезана. — Этого не должно было случиться, — тихо сказал он, поглаживая большим пальцем покрасневшую кожу на запястье.

Прикосновение, казалось бы, такое невинное, глубоко взволновало ее. Ласковые интонации голоса Алекса превратили ее в податливый воск, и на какое-то мгновение их пальцы переплелись. «Что скажут полковники Ричардс и Чемберс?» — рассеянно подумала Джинни, чувствуя, как предательский румянец заливает щеки.