— Прости, — почти простонал он, задирая юбки ей до талии. Но Джинни была так же охвачена нетерпением, как и он, и, приподняв бедра, она раскрылась навстречу ему, когда он глубоко проник в нее, и они слились воедино; охватившее их наслаждение было подобно солнечной вспышке в тихом лесу.

Голубая сойка застрекотала над двумя обессилевшими фигурами, лежавшими на ковре из багряных листьев, словно Гензель и Гретель5.

Этот звук вернул их к действительности, и Алекс, целуя ее, с грустной улыбкой сказал:

— Прости, милая, но я не помню, чтобы когда-нибудь испытывал такое непреодолимое, безудержное желание.

— И я тоже, — ответила она, убирая волосы с его вспотевшего лба. — Что нам делать?

Алекс медленно соскользнул с ее тела, потом погладил обнаженные бедра; задумчивая складка пролегла между его бровями.

— Пока не представляю, любимая. Но я точно знаю одно — ты принадлежишь мне, и наш договор в Грэнтли-Мэнор все еще в силе.

Внезапно погрустнев, она озадаченно покачала головой:

— Но как же это может быть? Я принадлежу мужу.

— В глазах закона — да, — спокойно согласился он; пальцы его играли с завитками волос внизу ее живота, не торопясь теперь, когда первое неистовое желание было удовлетворено. — Но по всем законам любви и природы ты моя. — Он положил руку на влажное, пульсирующее средоточие ее женственности, целуя живот, щекоча языком ее пупок. — Разве не так? — Его дыхание прошелестело над ее животом, ласкавшая ее рука жгла огнем.

— Да, это так, — простонала она; тело ее металось и извивалось на накидке, и, когда руку сменил его рот, ее всхлипывающие крики заполнили тихую поляну, волна наслаждения захлестнула ее, заставляя забыть обо всем. Алекс, почувствовав, что и он хочет вновь припасть к этому источнику наслаждения, вошел в нее, на этот раз с необыкновенной нежностью, замерев на секунду, прежде чем скользнуть в мягкое бархатное лоно. Медленно и глубоко дыша, он двигался в строгом ритме, стоя на коленях между ее широко разведенными бедрами и следя за ее выразительным лицом, ожидая того момента, когда серые глаза затуманятся удивленным восторгом, при виде которого ему всегда хотелось радостно засмеяться. Она провела языком по губам и улыбнулась ему, наслаждаясь такими знакомыми ей очертаниями тела и ритмом.

Очень медленно он выскользнул из нее и замер, держа их обоих на самой грани взрыва. Серые глаза расширились в предвкушении.

— Моя распутная цыганка, — сказал Алекс и увлек ее за собой в пучину страсти.

Позже он оделся, помог ей встать, расправил ее юбки, отряхнул накидку и накинул ей на плечи. Джинни, казалось, оцепенела и не в силах была сама все это сделать, пока Алекс не взял ее за плечи и слегка не встряхнул.

— Джинни, любимая, возьми себя в руки. — Он шутливо щелкнул ее по носу. — Это не похоже на мою бесстрашную воительницу. Ты справлялась и с худшими бедами, цыпленок.

Несмотря на дразнящую улыбку и непринужденный тон, Джинни почувствовала его серьезность. В этом бою они на одной стороне, им предстоит бороться за то, чтобы сохранить их чувство в тайне. Ей придется вернуться домой и изображать добропорядочную и внимательную жену. В следующий раз она вновь увидит своего возлюбленного уже на людях, и ей нужно будет держать себя с ним, как с едва знакомым человеком, как бы ни трепетала ее кожа в предвкушении его прикосновений, как бы ни жаждали ее руки обвиться вокруг него, как бы ее губы ни стремились навстречу его губам.