— Ты обвиняешь меня в неблагодарности? — спросил он с негодованием.
— Я просто излагаю факты. — Она пожала плечами. — Мы перед ними в долгу и только небольшими услугами хотя бы частично отплатим им за доброту. Однако я была бы рада, если б мы смогли обойтись без их помощи еще до начала зимы. — Она произнесла последние слова, уже готовая к очередной гневной тираде, но в этот момент ей было безразлично, разозлит она его еще больше или нет. — Ты должен поехать в Джеймстаун, когда придут следующие корабли, и нанять людей, чтобы мы могли вернуть твоему кузену его работников. Уверена, что они ему самому пригодятся.
— Я поеду, когда придет следующий корабль с рабами, — сказал Гилл удивительно спокойным тоном. — Нам лучше всего купить несколько негров, так будет дешевле.
— У нас нет для них жилья, — ответила Джинни, пряча гримасу отвращения. Было что-то отталкивающее в том, чтобы владеть людьми. Право на свободу — в плоти и крови всех англичан. Как же они могут так легко, во имя собственной выгоды, лишать этой свободы других?
— Они сами построят себе жилье, — ответил Гилл, словно он уже тщательно все продумал. «Вероятно, так и есть», — подумала Джинни с удивлением.
— Скоро наступит зима, Гилл. Им нужна будет крыша над головой.
— Чем им будет холоднее, тем быстрее они станут работать.
Джинни бросила толченый мускатный орех в кастрюлю с грибами и прикусила губу, чтобы не возразить ему. Нет смысла воевать раньше времени, и, по крайней мере, он согласился с ее поездкой к Харрингтонам, знал о присутствии там Алекса, и сам этот факт каким-то образом узаконил для Джинни это присутствие.
Она собиралась изменить мужу, готовила себя к тому, что было так же неизбежно, как восход солнца. И она не чувствовала ни капли вины; сердце ее пело, кровь бурлила, кожа трепетала в сладостном предвкушении. Она снова вверила себя в руки судьбы.
Глава 26
Восточный ветер упрямо гнал дым от главного костра в примитивную хижину из болотного тростника, единственным дымоходом которой была дыра в потолке. Джинни вытерла фартуком слезящиеся от дыма глаза.
Старая индианка, сидевшая у огня и помешивавшая что-то в котелке, совершенно не обращала внимания на едкий дым. Что-то бормоча, она позвала Джинни, указывая на связку высушенной травы и лесных растений. Джинни кивала, слушая рассказ о каждом из них. Все они обладали лечебными свойствами, и Джинни уже давно поняла необходимость найти замену тем травам, что росли на ее родине. Она встретила эту знахарку несколько недель назад, собирая травы в лесу, и с помощью причудливой смеси жестов и нескольких английских слов им удалось достаточно успешно поделиться опытом друг с другом. В прошлом месяце Джинни помогла при очень трудных родах близнецов в деревне индейцев, и с тех пор к ее посещениям индейцы относились более чем терпимо.
Однако она скрывала эти визиты от колонистов, поскольку между ними и индейцами все еще существовало значительное недоверие, и на это были веские причины, хотя уже больше десяти лет сохранялось хрупкое перемирие. Торговля между переселенцами и индейцами процветала, правда, велась она с большой осторожностью, и та легкость, с которой Джинни общалась с индейцами, была бы расценена как преступная небрежность даже таким относительно просвещенным человеком, как Роберт Харрингтон.
Сейчас она предложила старухе небольшой пузырек с «чудесной водой», которую приготовила из гвоздики и других пряностей, недоступных индейцам. Это было отличное средство и очень хорошо успокаивало. Индианка понюхала настойку, сделала глоток и удовлетворенно кивнула, вновь закрыв пузырек пробкой. Расплатившись таким образом за урок, Джинни покинула деревню.
День был мягким и солнечным; несколько опавших листьев зашуршало у нее под ногами, хотя высокие деревья еще не сбросили великолепный багряный наряд, образовывавший красивый свод над ее головой. |