Слышав эту особую историю раз десять за свою жизнь, я позволила своим мыслям разбрестись, и прежде, чем это случилось, была возвращена в реальность встряхнувшей меня теплой рукой и пристальным взглядом блестящих глаз Руби. После некоторого периода полной скорбной тишины, моя маленькая, ненамеренная невежливость была прощена, как и многие другие вещи, и мы с Айс смогли пойти в наши комнаты. 

И в этом скрывалась проблема. 

Комнаты. 

Много комнат. 

Об этом я явно не подумала, убеждая Айс выбрать для ночевки теплый дом вместо холодной палатки. И поверьте, когда я поняла, какую ошибку совершила, то слова об этом могли бы прожечь бумагу. Одно хорошо: эти слова не сорвались с моих губ, а то у нашей гостеприимной хозяйки случился бы удар. 

Знаете, пока я была в Болоте, одно из моих глубоких сожалений - только одно из многих - было то, что я не могла провести хотя бы одну ночь в объятьях любимого человека. Да, у нас была замечательная, волнующая ночь в трейлере, ночь, о которой я вспоминаю и думаю даже сейчас. Но она была одна, а в остальные ночи мы оставались наедине с собой и боролись со своими демонами. И тогда я клялась себе, что если у нас получится выбраться из этого ада, то каждую ночь я буду проводить только с Ней. 

И вот я здесь, меньше, чем месяц на свободе, сплю без Айс. И эту ловушку я сделала сама, своей собственной хитростью. 

"Поздравляю, Ангел! Ты только что выиграла приз "Идиот Года". Где ты собираешься это отпраздновать?" 

Да уж, явно не в Диснейленде. 

Я вздохнула снова, мое мятежное воображение щедро снабжало меня картинками, где мы с Айс поступили, как хотела она, и в этот самый момент спали в нашей палатке. Спали в одном спальном мешке, чтобы было теплее.

А может быть, делали бы что-нибудь еще, чтобы согреться. 

Я застонала и опять перевернулась, снова вдарив по подушке, и, как если бы она была не просто мешком, набитым перьями, а могла бы дать мне сдачу, навалилась на нее. 

Отлично. Просто здорово. 

Именно тогда я услышала слабый скрип моей двери, чуть приоткрывшейся. На занавес окна пал ломаный луч приглушенного света. 

Свет пропал сразу же, как дверь тихонько закрылась, снова оставив меня в темноте. 

Но не одну. 

Мои инстинкты, хорошо отточенные в тюрьме, подсказывали мне, что в комнате есть кто-то еще. Я автоматически напряглась, руки сжали одеяла, покрывавшие меня. Мои уши могли уловить малейший звук, даже легкое дыхание, но в комнате было тихо. Я почувствовала, как мое сердце забилось со страшной силой, хоть я и понимала, что бояться нечего. Это не Болото. Это не Питсбург. Это был обычный загородный дом, посреди лесной глуши, довольно далеко от всех, кто хотел бы причинить мне вред. 

Во всяком случае, я надеялась на это. 

- Покажись, я знаю, что ты здесь, - мой голос поразил меня своей настойчивостью. 

Тишина. Так тихо, что кажется слышно, как пульсирует по венам кровь. Я открыла глаза шире, пытаясь уловить хоть какой-то отсвет, и чуть не упала в обморок, когда всего в нескольких дюймах от меня не прозвучало такое громкое (из-за моих обострившихся ощущений): 

- Подвинься. Разлеглась тут. 

Это был самый чудесно-ужасный испуг в моей жизни, я улыбнулась, как ребенок, подвинулась к стене, освобождая место для большого тела моей возлюбленной, и затем нырнула в раскрытые объятья, с удовольствием думая о том, что мои молитвы были услышаны. 

- Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть, - сказала я, прижимаясь к ее великолепной обнаженной груди.