Уваров весь подобрался, решив упираться до последнего, если ему будет предложено подать рапорт об отставке по возрасту и состоянию здоровья. Рыбалку он любил, однако рыбой не проживешь, а какие теперь пенсии? Кот наплакал.

Его мысли так явственно проступили на лице, что Левченко улыбнулся.

— Служить с пользой нужно, Иван Кузьмич, — сказал он.

— Так я ее приношу, пользу-то.

«Как муравей», — подумал Левченко и улыбнулся шире.

— Это правильно, — одобрил он. — Это по-нашему. Всегда в строю. Но возраст подпирает, а?

— Какие наши годы! — бодро воскликнул Уваров.

Как ни пытался он храбриться, а вид его был жалок. Созрел, значит. Сейчас можно было требовать от него что угодно, он бы на все согласился, лишь бы на нагретом задом стуле усидеть. Но Левченко не стал нажимать. Иногда выгоднее брать ласковым отношением, чем приказным тоном. Мало ли как потом дело обернется. Левченко не хотел давать прямых указаний. Он предпочитал сделать все так, чтобы это выглядело инициативой кадровика.

— Пообедаешь со мной? — спросил Левченко неожиданно. — Тут неподалеку ресторанчик есть славный. Готовят по-домашнему, пальчики оближешь. И недорого.

В глазах Уварова читалось: «Кому как». Пресекая колебания, Левченко сказал:

— Угощаю. Соглашайся, Иван Кузьмич. Поедим, поговорим. Приятное с полезным, так сказать.

Водитель отвез их за квартал от управления, и, сопровождаемые двумя неприметными операми, мужчины вошли в ресторан под названием «Место встречи». По обе стороны от двери их встретили скульптурные фигуры бессмертных героев одноименного сериала, Глеба Жеглова и Володи Шарапова. Уваров невольно расправил плечи. Подсознание подсказало ему, что он попал в правильное место и все будет хорошо.

Заказ сделал Левченко. Им принесли картошечку, жаренную с лучком, и по сочному лаптю отбивной на сабельной косточке. Угощение дополнял салат из помидоров и огурцов под сметаной. Хлеб был свежий и душистый, пиво — холодное и пенистое. После такого угощения Уваров подумал, что теперь его точно уволят. Должно быть, генерал просто решил подсластить пилюлю. Сейчас опять заведет разговор про пенсию и рыбалку.

Уваров ошибся. Насытившись, Левченко действительно заговорил, но на тему несколько неожиданную.

— Сомнения у меня возникли, Иван Кузьмич, — начал он. — Насчет Орешкина. Каждой бочке затычка. Ты с его личным делом знаком?

— Конечно знаком, — подтвердил Уваров. — Ночью спросите, я биографию каждого сотрудника перескажу.

— Пересказывать не надо. Нужно к Орешкину присмотреться.

— Что конкретно волнует вас, Лев Николаевич?

Генерал посмотрел Уварову в глаза и ответил:

— Связи, Иван Кузьмич. Порочащие. Говорю же тебе, сомнения у меня насчет Орешкина. С виду парень хороший, правильный. Но в последнее время что-то уж много совпадений разных. Сдается мне, что информатор у нас завелся. Крот-осведомитель. Стучит бандитам, что и как.

— Проверить надо, — обеспокоенно произнес Уваров.

— Проверять некогда, — отрезал Левченко. — Действовать надо быстро. Пока внутреннее расследование начнем, пока накопаем что-то, знаешь, сколько воды утечет? — Он понизил голос. — А у нас операция против Вальтера готовится. Все старания насмарку пойдут. Не могу я рисковать, понимаешь? Повод нужен.

— Под какую статью подвести? — деловито поинтересовался Уваров, промокая губы салфеткой, как это делали артисты в кино.

— Я не кровожадный, — сказал Левченко.