Пять пушек с разницей в несколько секунд запустили в первые ряды врага химическую смесь, обильно покрывшую землю рыжим дымом. С помощью насекомых я видел, как солдаты противника спешно смачивают водой небольшие тряпки и одевают их на лица. Что ж, удачи им с обморожением. Никакой отравы в этом дыме не содержалось, да и цель он преследовал совсем иную. Я прекрасно понимал, что противник знает о моем увлечении алхимией, зажигательными и прочими смесями. Да и опыт войск Рейнхарда, погибших от психотропной смеси, еще свеж.

«Они прекратили огонь, господин. Что делать?» — задал вопрос один из десятников медиумов.

«Помогайте солдатам выбраться из крепости. У нас есть пять, максимум семь минут. После этого дым осядет». — Сказал я, поднимая замершего в траншее парня. Хотя погибших можно было пересчитать по пальцам одной руки — многим сильно досталось. Переломанные конечности, ушибы, рваные раны от осколков. Ротные маги Жизни старались как могли, но их сил оказалось недостаточно. Да и регенерация в целом была неспособна закрыть такие раны.

В результате до выхода из крепости тащить пришлось едва ли не на руках. И когда дым рассеялся, колонна выживших еще плелась по голому полю. Когда артиллерия имперцев открыла огонь, мне оставалось лишь сцепить зубы. Волны картечи и мелких ядер накрыли отступающих примерно на половине пути, превращая людей в кровавый фарш. Сколько добралось до крепости, я даже гадать не стал. Только надеялся, что выжившие есть. Вот она, не вовремя проявленная жалость, ведущая к еще большим жертвам.

Прикрыв глаза, я выругался и вернулся к валяющейся у траншеи пушки. Враг, посчитав, что крепость опустела, выждал немного, а затем двинул порядки вперед. Они осторожничали, не убирали артиллерию с возвышенности, но на это я особенно и не рассчитывал. Не уничтожить, а удержать и вызвать еще большие повреждения.

«Ждем! Теперь нам терять нечего, подпустим их вплотную». — Приказал я, прячась в траншее. Что могут сделать пятьдесят бессмертных против многотысячной армии? Все что угодно, пока марионетки целы. Мы отомстим за каждого погибшего на том снегу. За каждого, кем еще придется пожертвовать в этой кровавой войне, мы спросим свою цену!

«Заряжай картечь! Подпустить до пятидесяти метров. Цепочкой по одному. Расстояние семьдесят, возвышение пять, ветер восемь. Готовьсь! Пли!» — грохот пушечных выстрелов заставил инстинктивно зажмуриться. От стройных рядов противников остались лишь кровавые полосы из ошметков. Кинув пушку в снег остывать, я подхватил лежащий рядом длинный лук и, не особо прицеливаясь, выпустил несколько стрел.

Врага было столько, что каждый выстрел неминуемо находил свою мишень. Часть отрядов Боджинга развернулась, чтобы бежать, но лорд не собирался отступать против каких-то жалких пяти пушек. Он сделал самое логичное — отправил тяжелых рыцарей подавить последнее сопротивление и занять плацдарм для дальнейшего наступления. К его великому сожалению, именно на это я и рассчитывал. Стоило кавалерийскому клину проникнуть через останки крепости, как двое мастеров медитации воротом натянули толстую стальную цепь.

Первые ряды рыцарей повалились в проходе, и их мгновенно затоптали копытами кабаны товарищей. Я ринулся вперед, помогая себе щупальцами бежать как можно быстрее. За считанные секунды я оказался перед врагом, расчехляющим оружие. Прыгнул на стену и затем обрушился на смешавшиеся ряды врагов сверху.

По стальной броне забарабанили крупинки дроби, а несколько ядер даже сумело оставить вмятины на нагруднике и шлеме. Но марионетке это не нанесло особого вреда. Первого из врагов я пронзил острым концом крыла, пробив продольное забрало шлема. Второму разорвал горло и прыгнул на самого дальнего, чтобы не дать кабанам развернуться. Враги ругались, махали мечами и даже попадали по доспехам, оставляя глубокие царапины.

В полной уверенности, что враг не посмеет использовать артиллерию, пока на передовой находятся его элитные войска, я сражался с кавалеристами врукопашную.