Хауэлл улыбнулся.

— Твоя мать уверяет, что да. Ты же ее знаешь. Но кое-что мне еще надо выяснить. Она почему-то сказала, что это ее последний день на земле.

Леони кивнула.

— Значит, так оно и есть. Я, пожалуй, позвоню отцу Гарри.

Скотти вмешалась в их разговор:

— Почему ты меня вызвал? Что случилось?

— Я думаю, Бо постарается сделать так, чтобы сегодня вечером мы выбыли из игры, и теперь у него подходящий предлог.

Хауэлл рассказал им о том, как он сегодня утром приехал к Эрику Сазерленду.

— Поскольку именно я обнаружил труп, а мы с тобой как бы сообщники, он нас задержит для проведения дознания. Наверное, Бо подождет до вечера и попытается нас арестовать. Надеюсь, он поверит, что ты отправилась в Атланту. А завтра, провернув свои делишки, он нас отпустит. Насколько я понимаю, после этой операции он решил завязать, не так ли? И тогда его уже ни в чем не удастся обвинить.

— Он будет ужасно зол, когда вернется и не застанет меня, — сказала Скотти. — В конторе полный дурдом. В последний час жители города оборвали телефон: всем хочется выяснить, что случилось с Сазерлендом.

Хауэлл рассмеялся.

— О, Господи, Скотти! По-моему, ты боишься, что тебя уволят! Ты же все равно работаешь в конторе шерифа последний день, что ты так разволновалась?

Скотти повеселела.

— Да, ты, пожалуй, прав!

— Боюсь, я совершенно не понимаю, что тут творится, — сказала Леони.

Хауэлл объяснил, кто такая Скотти и чем она занимается в Сазерленде.

— Мы подозреваем, что Бо намерен провернуть сегодня ночью в аэропорту какую-то операцию, и если нам удастся поймать его с поличным, тогда Скотти получит сенсационный материал, а Сазерлендский округ — нового шерифа. Кстати, отсюда можно дойти до аэропорта лесом?

Леони кивнула.

— Конечно, но это очень долго. Здесь нет тропинок. А идти придется примерно полмили. Ну, может, чуть поменьше.

— Ничего. Я думаю, нам не стоит рисковать и ехать на машине.

— В какое время вы должны попасть туда?

— Наверное, до темноты.

— Тогда вам нужно взять с собой ужин.

— Конечно. Спасибо.

— Ладно, я пойду проведаю маму, а потом буду на кухне, у меня есть дела, — сказала Леони и оставила их вдвоем.

— Послушай, — Скотти наморщила лоб, — если мы придем туда засветло, то нас ведь могут увидеть. Вдруг кто-нибудь уже окажется на месте?

— Может быть, но мы его тоже увидим, а это лучше, чем пробираться ночью по незнакомому лесу, поднимая страшный шум и размахивая зажженным фонарем. — Хауэлл увидел, что Леони вышла из спальни Лорны Келли и направилась в кухню. — Извини, мне надо поговорить с Леони о ее матери.

Когда Хауэлл вошел в кухню, Леони лущила горох. Он сел рядом с ней за стол и взял горсть горошин.

— Давай помогу.

— А я думала, тебе больше нравится там, — холодно проговорила она, кивая в сторону гостиной.

Хауэлл не обратил внимания на издевку, прозвучавшую в ее голосе.

— Я сегодня сделал несколько открытий, — сказал он, раскрывая стручок и высыпая горошины в миску, стоявшую перед Леони. — Например, я догадался, почему ты тогда своровала кое-что в аптеке.

Леони зарделась.

— Неужели ты не можешь об этом забыть?

— Я думаю, ни одна незамужняя женщина в таком маленьком городке не может спокойно зайти в аптеку и попросить тест для определения беременности. Это все равно что дать объявление в местной газете. Результат оказался положительным, не так ли?

Леони продолжала молча лущить горох.